Читаем Право на рок полностью

Надо принести еще дров. Этого запаса надолго не хватит. Интересно, из чего сделаны эти деревья? Рубить их топором не легче, чем ковырять бетон перочинным ножиком. Чем дальше в лес, тем меньше дров.

Ветра нет. Искры, вылетающие из костра, взлетают над поляной и медленно, как светляки, уплывают все дальше и дальше в лес сквозь сплетенные ветви деревьев.

В лесу никакого движения, наверное, более зловещей тишины не бывает. Она почти физически давит на меня, и гул пламени делает ее еще более невыносимой, страшно вымолвить слово. Я молчу. Молчу уже полночи Молчать можно. Нельзя только закрывать глаза.

Что это за туман? Откуда он взялся? Он ползет из леса, как кисель. Он заполнил уже всю поляну. Я не вижу ничего, даже своих рук. Только тени деревьев и дым костра. Я пробую кричать. Слова тонут в тумане, как слезы в подушке. Жуткая, жуткая ночь.

Ветер! Слава Богу, наконец-то ветер. Он отрывает клочья тумана и уносит их обратно в лес. Эта склизкая поляна становится все тоньше и тоньше. Но что это? Из-под последних сгустков тумана показывается краешек позолоченной рамы. Вот виден уже уголок картины. Я готов поклясться чем угодно, что еще полчаса назад ее здесь не было. Но завеса продолжает опускаться, и моему взору открывается все большая часть этого загадочного полотна. Я вижу странный чепец, верхнюю часть лба, сейчас я увижу глаза…

Меня трясет. Я закрываю глаза и прячу голову в колени, не знаю почему, но мне кажется, что это лицо убьет меня. Все это похоже на ночной кошмар, но я же не сплю! И я заставляю себя открыть глаза и поднять голову.

Это… это портрет Королевы. Вдруг черты лица начинают расплываться. Они двигаются, двигаются, и вот - это уже твое лицо. Твои руки развязывают узел на странной-странной коробке, губы твои шевелятся, ты как будто что-то хочешь сказать мне. Я с трудом разбираю слова.

- Кто ты, кто ты? - повторяешь ты.

- Я - хранитель Огня, - объясняю я.

- Неправда

- Почему неправда? - удивляюсь я. Но краски начинают блекнуть. Картина растворяется в воздухе вместе с туманом. Остается одна рама. В огонь ее, в огонь…

Что за чертовщина! Неужели я опять чуть не заснул? Хорошенькое дельце. Вперед, за дровами! Их уже почти не осталось.

Странно, топор, казалось бы, острый, а рубить эти деревья ужасно трудно. Эхо от ударов разносится по всему лесу и звучит откуда-то из глубины чащи. Такое впечатление, что там вбивают гвозди в крышку гроба. Моего гроба.

Ну вот, в голову лезет уже чистой воды идиотизм. Осталось продержаться совсем немного. Рассвет уже скоро. Главное - это не заснуть.

Я ощущаю постороннее движение, я чувствую неслышный шелест шагов. Призрачный серебряный свет пронизывает небо. Свет этот исходит от мистической лестницы, простирающейся сквозь ночную темноту. Кто это? Это Она! Она спускается по лестнице. Шлейф ее платья подобен утреннему полю. Звезды горят в ее руках, как небесные изумруды.

Но Огонь, Огонь начинает гаснуть. Не отрывая глаз от ее лица, я пытаюсь встать, чтобы дотянуться до полена, лежащего в двух шагах от меня. Но ноги не слушаются, я не способен сделать ни шага, я падаю, но я не могу даже ползти. А Огонек становится все тоньше и тоньше, вот он уже совсем, как рождественская свеча на ветру. Она идет прямо ко мне.

- Кто ты? - спрашивает она.

Я пытаюсь ответить, но омертвевшие губы не в силах вымолвить ни слова.

- Кто ты? - повторяет Она свой вопрос.

Ты выходишь на поляну из леса.

- Он - Хранитель Огня, - улыбаясь, отвечаешь ты Ей. Слова твои разносятся эхом в предрассветном мраке.

- Он - Хранитель Огня, он - Хранитель Огня, он - Хранитель Огня, он - Хранитель Огня, он - Хранитель Огня, он - Хранитель Огня, он - Хранитель Ог……

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии