Право на рождение. Дилогия (ЛП)

После аварии я до сих пор была в автобусах на взводе, но аромат роз в воздухе навевал на меня спокойствие и – осмелюсь добавить – чистоту. Разум мой расслабился. Мозг стал мягким и пустым и впал в спячку и перед мысленным взором предстало видение. Сперва я увидела Деву Марию Гваделупскую, я узнала ее, потому что ее окружал ореол из роз и потому что ее образ занимал видное место в Гранья-Манана. Но затем я заметила, что она не настоящий человек, а изображение на стене со словами под ним: «Не страшны никакие болезни, досады, тревоги или боли. Разве я не твоя мать? Разве ты не под моей сенью и защитой? Разве я не жизненный исток? В чем же ты еще нуждаешься»? Стена оказалась магазинной витриной. Шоколад Баланчина сложен на покрашенных в темный цвет полках красного дерева. Шоколад был в открытой продаже, лежал даже в витрине. Вывеска сообщала:

ЦЕЛЕБНЫЙ ШОКОЛАД БАЛАНЧИНА

ШОКОЛАД ДЛЯ ЗДОРОВЬЯ – ТОЛЬКО ПО РЕЦЕПТУ – ТО, ЧТО ДОКТОР ПРОПИСАЛ

Я выпрямилась на своем месте.

Я – не моя сестра. Меня никто не предлагал отправить в лагерь для одаренных, я не одарена блестящими идеями. Будь я гением, я бы сказала, что это только для выживания и ничего более. Но сработает на деле. Какао никогда не станет легальным, но вдруг есть законные способы это обойти? Которые папа, дядя Юрий и Толстый даже и не рассматривали.

Автобус был примерно в квартале от дома Вина. Ждать мне не хотелось. Мне нужно было прямо сейчас узнать, что он об этом думает. Я помахала проездным, давая знать, что мне нужна остановка, и сошла.

Перед дверью квартиры Вина я остановилась и позвонила. Открыл Чарльз Делакруа. Вин и миссис Делакруа еще отсутствовали, но он ожидал их с минуты на минуту. Мистер Делакруа снова был небрит, но хотя бы одет.

Он провел меня в гостиную. Я все еще размышляла о своем видении.

– Как ты? – спросил Чарльз.

– Мистер Делакруа, вы же юрист.

– Да ты сегодня очень деловая, Аня. Я юрист. В настоящем безработный.

– Вы что-нибудь слышали о торговле целебным какао? – спросила я.

Чарльз Делакруа рассмеялся надо мной.

– Аня Баланчина, во что ты вляпалась на этот раз?

– Ни во что, – отрезала я и покраснела. – Я только спросила, может ли предприниматель законно продавать какао в городе. Слышала, его могут продать по рецепту.

Мгновение Чарльз Делакруа изучал меня.

– Да, полагаю, этот теоретический предприниматель может.

– И это может быть правдой, что владелец может продать заказчику плитку здоровья или, скажем, витаминный коктейль из горячего шоколада по рецепту?

Мистер Делакруа кивнул.

– Да. Хотя я должен исследовать этот вопрос поподробнее.

– И если бы вы исполняли обязанности окружного прокурора, вы бы обрушились на торговца медицинским какао в магазине Манхэттена?

– Я… Такой человек может вызвать мой интерес, да, но если бы у них был хороший юрист, удостоверившийся, что все в порядке и все рецепты законны, сомневаюсь, что стал бы с ним возиться. Аня, ты забегаешь вперед. Не говори мне, что знаешь такого гипотетического предпринимателя.

– Мистер Делакруа…

Вин со своей мамой вернулись домой.

– Вы двое, кажется, ладите, – сказала миссис Делакруа.

Вин поцеловал меня.

– Мы планировали встретиться? Я думал, ты еще на экзамене.

– Я была на рынке, и решила заглянуть. – Я по-прежнему сжимала в руках розы и пакет с перцем чили и дробленым какао. Я рассказала ему, как мой друг из Мексики прислал рецепт, который я всегда хотела попробовать. Маме Вина захотелось узнать, что в нем. Одно дело – задавать гипотетические вопросы отцу Вина, и другое – признаваться перед ним в потреблении какао.

– Древний семейный бодрящий напиток из Чьяпаса, – сказала я.

Чарльз Делакруа приподнял бровь. Я его не одурачила.

– Почти стемнело, – сказал Вин. – Я провожу тебя остаток пути.

– До свидания, Аня, – сказал Чарльз Делакруа.

Только мы переступили порог, Вин взял мою сумку в одну руку, а свободной схватил мою руку.

– О чем вы с моим отцом говорили? – спросил Вин.

Я заскочила домой к Вину с целью рассказать о своей идее, но сейчас, когда он стоял рядом, я не могла заставить себя это сделать. Не хотелось видеть его морщинки меж бровей и поджатые губы, если он сочтет мою затею чистой дуростью. Я размышляла об этом примерно час, но уже проработала идею достаточно хорошо. Для меня это было важно, эта идея из тех, что могут запросто изменить жизнь. Впервые за долгое время я почувствовала надежду.

– Анни?

– Ни о чем. – Я была настойчива. – Ждала тебя.

Он остановился и взглянул на меня.

– Ты лжешь. В этом ты ужасно хороша, но не забывай – я знаю, как ты выглядишь, когда сочиняешь.

Как я выгляжу, когда лгу? Как-нибудь спрошу.

– Я не лгу, Вин. У меня есть идея, но я не готова рассказать о ней. Пока ждала тебя, пробежалась по парочке моментов с твоим отцом, потому что они затрагивают правовые тонкости.

– Ага, он задолжал тебе бесплатную консультацию. – Он снова взял мою руку и мы продолжили прогулку. Некоторое время спустя мы разговорились о планах на остаток выходных.

– Вин, – спросила я, – не возражаешь, если мы сходим на митинг за легализацию какао?

– Уверен… Но почему ты хочешь это сделать?