Право на счастье

Закончив уборку, Китти выкатила тележку в холл и решила еще раз пройтись по комнатам, дабы убедиться, что ничего не забыто. В спальне она подошла к высокому окну и взглянула на простиравшийся внизу Форест-парк. Когда она была маленькой девочкой, сюда ее водил в зоопарк отец. Он держал Китти за руку, рассказывал всякие истории о животных и покупал ей сахарную вату.

Неужели так и пройдет вся жизнь — среди чужой роскоши и чужой грязи? И вдруг слезы усталости, разочарования и безнадежности потекли по ее щекам. Китти упала в шезлонг, уткнулась лицом в мягкие подушки и дала волю так долго сдерживаемым тревоге и страху. Она плакала долго и громко, как одинокий обиженный ребенок, пока не уснула.

Двумя часами позже Дрейк Малони вошел в отдельный лифт вместе с управляющим отелем и мальчиком-коридорным, который нес его багаж. Управляющий пытался завязать разговор, но Дрейк устал и хотел, чтобы его поскорее оставили в покое. Он совершил ночной перелет при очень плохой погоде, чтобы встретиться здесь с болванами, загубившими крупную земельную сделку, и сейчас не имел ни сил, ни желания развлекать разговорами служащих отеля.

Двери лифта открылись на последнем этаже, и перед взглядами прибывших предстали щетки, тряпки, пылесос и тележка Китти. Управляющий растерялся:

— Прошу прощения, сэр, я не мог даже представить такого…

— Тогда уберите это и внесите багаж в мои апартаменты. Моя личная прислуга прибудет после обеда. Позаботьтесь, чтобы до этого времени меня никто не беспокоил. И никаких телефонных звонков.

Дрейк подождал, пока внесут багаж, и захлопнул дверь за ушедшими. Подойдя к бару, он налил себе стакан томатного сока и сел на стол. Позвонив своим сотрудникам, он заказал завтрак в номер. Черт, жаль, что нет Фацетти! Дрейк не привык сам о себе заботиться, а его правая рука, слуга Фацетти, слег от сердечного приступа и теперь не сможет работать у него целый день.

Дрейк проголодался и нуждался в отдыхе. Сегодняшний брифинг он должен встретить в полной боевой готовности. Хелен, его секретарша, которая взяла на себя большинство обязанностей Фацетти, прибудет только вечером.

Он наконец снял пальто, ослабил узел галстука и расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке. Дрейк был среднего роста, мускулист и для сорока пяти лет довольно подтянут. Его седые волосы оставались густыми. Густыми были и черные брови над темными глазами, горевшими на бронзовом от южного калифорнийского солнца лице. В этом удачливом богатом человеке угадывался сильный и властный характер, характер, неизменно располагавший к себе мужчин и завораживающий женщин.

Дрейк Малони был сказочно богат. И хотя вокруг него вечно крутилось довольно много людей, готовых выполнять любые прихоти сильных мира сего, он все-таки был одинок. Дрейк сумел построить финансовую империю: нефть и коммуникации. Он финансировал постановки на Бродвее и выступал спонсором Национальной бейсбольной лиги, и, хотя последнее относилось к категории рискованных вложений, он и из этого сумел извлечь прибыль. «Желтая» пресса окрестила Дрейка Малони Мидасом Малони.

Жена умерла, когда ему исполнилось сорок. За все двадцать лет она так и не подарила ему ребенка. Больше года он хранил глубокий траур; его богатство не помогло приобрести главного — здоровья для женщины, которую Дрейк любил больше всего в жизни. С горькой иронией он смотрел на себя со стороны как на самого желанного жениха для любой особы.

И у него были женщины. Самые красивые, юные, образованные — все они были ему доступны, стоило только захотеть. При всем своем богатстве и любви к роскоши Дрейк был в достаточной мере реалистом и прекрасно понимал, что его деньги, его положение в обществе — вот что главным образом притягивало к нему всех этих женщин, но Малони не видел ни в одной из них ту, которая… Да он и не собирался жениться.

Он наслаждался их лестью, их вниманием, не связывая себя никакими обязательствами, ограничиваясь лишь более или менее регулярными, а то и просто разовыми встречами, продолжая хранить верность, если не телом, то душой, женщине, которую любил…

Сейчас — впервые за много лет — он был в Сент-Луисе совсем один и испытывал досаду и раздражение на грани срыва. Какого черта вдруг заболел Фацетти? Кто теперь разберет его чемоданы, развесит в шкафу костюмы? Но к дьяволу все это! Дрейк позвонил в Лос-Анджелес. После нескольких длинных гудков ему ответил сонный голос.

— Хорас? Что случилось? — требовательно спросил он. — Неужели ты только что проснулся?!

— Сейчас шесть утра, Дрейк. Ты из Сент-Луиса? — Хорас едва сдерживал злость.

— Извини, я забыл. В любом случае открой глаза пошире и запиши, чтобы Тим позвонил Мерилли и Линчу, и передай ему, что я хочу как можно скорее получить новый выпуск… ты знаешь, мы говорили о деле Бейла.

— С него довольно требований. Он уже обещал мне сделать все, что сможет. Не думаю, что имеет смысл дальше на него давить.

— Имеет. Передай ему, что, если я не получу от этой сделки десяти тысяч, я найду другого брокера.