Право на счастье

Поцелуй не был нежным, скорее требовательным и жестким, но я так долго жила лишь воспоминаниями — одними воспоминаниями, что с радостью откликнулась на это прикосновение. Все ощущалось таким правильным, важным и нужным. Мы целовались, забыв обо всем, исступленно, неистово, как целуются смертельно соскучившиеся, изголодавшиеся любовники.

Здание покачнулось от очередного взрыва, но нас это не остановило, лишь странным образом подстегнуло. Дрожал пол… Дрожали и подкашивались ослабевшие ноги… Дрожь пронизывала тело, скручивала внутренности, жидким огнем разливаясь по венам. Поцелуй становился все более глубоким и страстным. Обжигая, возбуждая. Хрипло застонала, не в силах сдерживаться. Савард поймал губами мой стон, коротко рыкнул, и я тут же оказалась прижатой к стене.

Схватилась за его рубашку, отчаянно пытаясь нащупать шнуровку, но в итоге просто бессильно уцепилась за ворот. Какая разница? Пусть остается. Это не имело значения. Ничто сейчас не имело значения, кроме иступленного, сводящего с ума вожделения. Кажется, он считал так же. Подрагивающие пальцы судорожно смяли подол платья, рывком задрали до талии, и сиятельный, поднял меня, подхватив обеими руками под ягодицы.

Стиснула ногами его бедра, запустила пальцы в волосы, густые, короткие, слегка оттянув голову мужчины назад, и выгнулась в нетерпении. Он все понял без слов. Наклонился, поцеловал грудь прямо через ткань платья, а потом выпрямился, снова вдавливая меня в каменную кладку.

— Смотри на меня, — шепнул, лихорадочно блестя потемневшими глазами. — Не отводи взгляда. — Дождался отрывистого ответного кивка и ворвался в мое тело.

Комната начала вращаться, а потом и вовсе исчезла. Остатки мыслей выветрились, осталось только чистое, ничем не замутненное желание.

— Смотри на меня, — последовал новый приказ, и я снова подчинилась.

Мы жили в едином ритме и, кажется, даже стонали одновременно. Я слышала, нет, чувствовала, как неистово бьется сердце Саварда. Каждым яростным мощным рывком, каждой настойчивой лаской и оставленной на моем теле меткой он точно утверждал: «Моя… Моя».

А я с готовностью раскрывалась ему навстречу, тихо вскрикивала от ослепительных, почти болезненных вспышек удовольствия, безмолвно отвечая: «Твоя, только твоя… Здесь и сейчас… Всегда».

Движения мужчины стали быстрее, резче, и я потеряла ощущение времени и пространства. Кто мы, где мы? Существуем или нас уже нет? Что-то тяжелое и горячее пульсировало в груди, готовое вот-вот взорваться на тысячу мельчайших осколков.

Савард протяжно застонал, последний раз погружаясь в меня. Дыхание сбилось, и я перестала быть, окончательно отпустив себя за грань.

* * *

— А вот и наша пропажа, — встретил меня громкий возглас Вольпена. — Наконец-то!

Портал богини вывел из подвала Нижней заставы не в храм, а прямо в гостиную дома, где мы остановились, и я сразу же наткнулась на мэтра, беспокойно прохаживающегося по комнате.

— Долго же тебя не было — полночи и почти весь день. Хорошо, Великая успокоила, объяснила, что с тобой все в порядке. Но мы все равно волновались, мало ли что могло случиться, — маг просто пылал негодованием. — Почему не разбудила и с собой не позвала? Или хотя бы не предупредила, что так надолго уходишь?

Я виновато потупилась.

Мы с Савардом действительно потеряли счет часам. Говорили, занимались любовью, снова что-то обсуждали, перескакивая с темы на тему и перемежая фразы поцелуями. А потом опять забывали о проблемах, растворяясь в сладких, таких необходимых сейчас объятиях. И пусть Эргор подождет!

Но постепенно, слово за слово, все же рассказали друг другу, что с каждым из нас за это время произошло.

Сиятельный, выждав обещанные несколько дней и не получив никаких известий, отправился на перевал. Меня он уже не застал — мы разминулись буквально на четверть часа, зато обнаружил совершенно невменяемого Арвита.

Глава одного из высших родов империи с диким видом бросался на неизвестно откуда взявшуюся над пропастью туманную завесу, вновь и вновь пытаясь обрушить на нее всю мощь подвластной ему стихии. Именно «пытаясь», потому что Воздух отказывался подчиняться своему носителю, и высокородный в бессильной ярости бесновался все больше и больше.

На попытки выяснить, что здесь случилось, Адан не реагировал, лишь злобно огрызался и требовал, чтобы его оставили в покое.

— Убирайтесь, Крэаз! Мне ничего от вас не нужно, просто не мешайте, — выкрикивал он отрывисто и хрипло. — Эй вы, — тут же наскакивал на толпившихся в стороне бледных, растерянных магов. — Что застыли? Быстро же вы сдались, лентяи. Кучка ни на что не годных бездарностей! Пошли прочь. Все вон! Сам справлюсь. Умру, но найду Эо. Бедная моя звездочка… совсем одна там, среди врагов.