Право на счастье

— О том, что саэрам подарили и кто это сделал, мы еще поговорим. — Богиню, похоже, не удивила и не возмутила несдержанность высокородного. Словно она предвидела ее, считала неизбежной. — Если, конечно, перестанем обсуждать старые глупые сказки, за которые с таким упорством держится этот милый мальчик.

— Глупые сказки?.. — снова вскинулся «милый мальчик».

Сва что, специально его провоцирует?

Потянулась к Теомеру, успокаивающе коснулась его добела стиснутого кулака.

— Давай послушаем, ладно? — попросила мягко. — А вопросы обязательно зададим. Потом.

Наследник вздрогнул, сглотнул и, перехватив мои пальцы, нехотя кивнул. Аккуратно попыталась высвободить руку, но мужчина не отпускал, и я не стала вырываться. Если ему так легче — пусть держится.

— Есть еще возражения? — почти пропела Верховная. Вкрадчиво, чуть иронично.

— Нет, — буркнул наш непримиримый дваждырожден ный.

— Хорошо… Итак, на чем я остановилась?

Вот ни за что не поверю, что она успела об этом забыть.

— На том, что вы с братом сотворили наш мир, — опять поддался на провокацию Теомер.

— Его создала я!

Последнее слово неожиданно легко взлетело к куполу и там разбилось тысячекратным эхом.

Я… я… я…

— Ирн не имеет к Эргору никакого отношения. Брату принадлежал Урхад, откуда и пришли твои предки, самонадеянное дитя.

Высокородный дернулся, но я поспешно сжала его руку, и он постепенно расслабился, так и не произнеся того, что собирался. Сва посмотрела на наши соединенные ладони, неопределенно хмыкнула и сухо продолжила:

— Да, мальчик, саэры всего лишь гости в доме, где их радушно приняли. А они, отогревшись, в благодарность хладнокровно и безжалостно уничтожили хозяев.

Голос богини наполнился такой глубокой, щемящей грустью, что Теомер пристыженно отвел взгляд.

— Сначала между Эргором и Урхадом часто летали вестники, но постепенно мы с братом связывались все реже и реже. Каждый погрузился в дела собственного мира. Ирн увлекся созданием новых высших существ — повелителей стихий, как он их называл. А я считала, что нельзя ставить благополучие целой расы в зависимость от таких разрушительных, неукротимых, а главное, совершенно непредсказуемых сил. Мои маги не были всемогущими и отличались от простых людей лишь своими способностями. Однажды мы серьезно поспорили и потом перестали общаться.

Богиня прерывисто вздохнула. Не знаю, как Вольпен и Кариффа, а мы с Теомером сидели, крепко сцепившись пальцами, и боялись даже пошевелиться.

— А потом Урхад погиб… Я не стану рассказывать, что там случилось, это сейчас не имеет значения. Брат успел лишь попросить о милости для своего народа, и я открыла порталы, согласившись приютить саэров. Мы можем иногда видеть, что происходит в других мирах — так я показала тебе Землю, Кэти, но никогда не покидаем собственного и умираем вместе с ним. Однако Ирну в последний момент каким-то невероятным образом удалось разделить свою силу и передать двум представителям самого сильного рода — императорского. Так его создания и попали на Эргор — ошеломленные, растерянные, потерявшие все и не знающие, что их ждет дальше.

Сва замолчала. Мы тоже притихли, потрясенные, буквально оглушенные услышанным.

— А как же Горт, Арив и Лиос? — первым отмер Вольпен. — Если вы привязаны каждый к своему миру и никогда не покидаете его, то как они оказались здесь? Или это местные божества?

— О-о-о, об этих… богах я еще расскажу. Непременно, — не сказала — выплюнула Верховная.

И столько в ее словах плескалось яда… Почудилось, что им мгновенно пропиталось все окружающее нас пространство.

— На Эргоре люди жили просто и незатейливо — одна пара, брак, семья, общие дети. Пришельцы же придерживались освященного веками обычая многоженства. И на это имелись причины. Носителем дара у чужеземцев являлся мужчина. Он проходил ритуал второго рождения, обретал власть над стихией, а потом, когда сила переполняла его, делился ею со своими женщинами. Чем могущественнее оказывался саэр, тем многочисленнее был его гарем. Жены принимали излишки силы и таким образом сами получали некоторые способности.

— То есть высокородные черпали магию у стихий, а женщины у мужчин? — опять вмешался Венн.

Исследовательский азарт в душе мэтра явно брал верх над почтением, которое он испытывал к Верховной.

— Именно так. Ирн хотел привязать жен к мужьям, сделать их зависимыми, а значит, послушными и управляемыми. Он считал, что в этом залог единства и процветания всей расы.

— Достойная цель, но не очень справедливый способ ее добиться, — на этот раз выдержка изменила уже мне.

— Создатель вправе определять судьбу сотворенных миров и созданий, — поджала губы Сва.

Понятно. Поступки братца лучше не критиковать.