Право на счастье

— Ты же должна знать какие-нибудь центры или организации, которые помогут восстановить документы, помогут с работой и, — Таня поджала губы. Вдруг она заговорила быстро и так эмоционально, выпуская наружу все свои мысли, всю свою боль:

— Я больше не могу жить на этой свалке. Я хочу выбраться! Хочу нормальную жизнь! Не для себя прошу, для него!

Таня погладила живот.

— Он не должен питаться помоями и спать в зассаном одеяле. Родная, помоги!

По щекам катились слезы, Таня вытерла их тыльной стороной ладони.

— Да, да, конечно, — засуетилась девушка-волонтер. Она достала из кармана телефон, пальцы быстро-быстро забегали по экрану.

— Есть такие организации. Вот адрес. Ваупшасова 42.

— Подожди, дорогая, я же так не запомню. Может у тебя есть, где записать?

Девушка задумалась.

— Минутку.

Волонтер достала из бардачка машины блокнот, записала адрес, вырвала лист и протянула его Таня.

— Спасибо, милочка!

Таня схватила лист и быстро спрятала его в карман. Оглянулась. Ее соседи занимались свои делами. Кажется, никто не заметил.

Вечером у костра ей все же устроили допрос.

— Танюх, что ты хотела от этих волонтерих?

— Да, попросила их больше не привозить макарон, — Таня изо всех старалась сделать так, чтобы слова звучали непринужденно.

— Лучше пусть носки теплые привезут или варежки или…

— Ну, ты и дура! — воскликнул Игорь.

Его слова стеганули Таню словно ремнем. Она даже дернулась, села ровнее.

— Нафига перед ними унижааться, что-то выпраашивать, — Игорь нарочно растягивал слова, так они звучали язвительнее.

Он скрючился, вытянул руку, затряс ею, подражая уличным попрошайкам и заблеял:

— Дайте нам, пожалуйста, теплые носкииии и ваааржки. Мы тут бедные-несчастные. Тьфу!

Игорь сплюнул.

— Мы свободные люди! Мы сами себе все найдем и раздобудем. Я запрещаю тебе унижаться и выпрашивать что-то у волонтеришек! Ты меня поняла?

Игорь строго посмотрел на Таню. Она поджала губы. От слов мужа захотелось плакать. Таня напряглась, чтобы сдержать подступающий к горлу комок, и тихо прошептала:

— Поняла.

Ночью она не смогла уснуть. Произнесенные вечером слова застряли в мыслях, словно кусочек мяса между зубами: пока не достанешь, не успокоишься!

«Он не пойдет с тобой», — едко шептал внутренний голос. От этого становилось так горько. Таня крутилась с боку на бок, пытаясь примирить свои мечты и надежды с реальностью. Под утро она решила: «Неважно, что он сейчас думает. Вот, родится ребенок, Игорь сам поймет, что малышу не место на свалке!»

Таня перевернулась на другой бок, прижалась к мужу. На улице завывал ветер.

«А если не поймет, я его уговорю!»

С этой мыслью она уснула.

***

Таня долго думала, под каким предлогом выбраться в город. Ей казалось, что Игорь догадается, что она врет. Таня перебирала различные варианты и тут же их отбрасывала.

Пошла в магазин? Игорь, в лучшем случае, будет кричать, что все можно найти на валу. В худшем — начнет издеваться, сравнивая ее с городской попрошайкой. Сказать, что ушла за водой, а самой съездить в центр? Нет. Поход за водой займет от силы три часа, а не весь день. Соврать, будто отправилась в душевую? Тут же увяжутся Олька с Любкой. Будет выглядеть подозрительно, если не взять из с собой. Да и они потом обидятся.

Когда Таня начинала злиться от круговорота мыслей, то вскрикивала в сердцах: «Да катись оно все на! Просто возьму и пойду!», но не шла. Она оправдывала это то плохим самочувствием, то плохой погодой, то важными делами на валу. Все, обязательно завтра! Но завтра переносилось на послезавтра, а то и на следующую неделю.

Осень набирала обороты. Подули холодные северные ветра. Не переставая лили дожди, смывая яркие краски с мира. Вся палитра цветов смешалась и текла по асфальту грязными серо-коричневыми реками. Ночью температура опускалась до нуля. Утром заиневшая трава хрустела под ногами.

Живот рос, скрывать его стало невозможно. Колька криво усмехался и интересовался, когда успели. Любка с Олькой поздравляли, вместе придумывали малышу имя. Один раз они даже подрались, каждая хотела стать крестной.

Беременность принесла и проблемы: начала болеть поясница, а вены на ногах повылазили, словно червяки после дождя; вещи стали тесными. Тане повезло: Любка нашла зеленое платье-халат. Оно удобно подвязывалось под грудью и свободно висело на животе. Правда, платье оказалось летним. Таня покрутила его, хмыкнула, но другого выбора не было. Пришлось искать выход. Таня распустила в свитере боковые швы до самых подмышек и натягивала его поверх платья, а ноги прятала в коричневые вязанные гетры.

Работа на валу превратилась в пытку: силы уходили очень быстро, и постоянно хотелось спать. Игорь стал часто ворчать, обзывая ее то ленивой, то медлительной.

Таня молчала, сцепив зубы, но однажды не выдержала. Она готовила ужин: раздула костер и пошла за пятилитровиком с водой. Бутыль оказалась тяжелой, Таня останавливалась каждые несколько шагов, чтобы передохнуть.

— А давай ты будешь все делать еще медленней? — возмутился Игорь, когда она зашла в буду.

Таня поставила бутылку, удивленно повернулась к мужу.

— Ты одну несчастную бутыль несла двадцать минут!