Право на счастье (СИ)

— Невероятно длинный день, — прошептал Ян, склоняясь к ее губам.

— Не могу не согласиться, — ответила Кати.

— Могу ли я надеяться, что и вы скучали… без моего общества? — иронично вздернув бровь, поинтересовался император.

— Можете, — слукавила Катарина, — ведь надежды имеют свойство жить вечно.

— Коварная! — притворно возмутился Хассиян, — И месть моя будет… сладкой.

Он медленно склонился к ее губам, осторожно касаясь, нежно лаская, чуть настойчиво размыкая ее уста, чтобы отступить, едва ощутил протест смущенной его действиями девушки.

— Странная месть, — Кати рассмеялась, когда его поцелуи от пальцев и ладоней переместились на щеки, нос, губы.

— Это не месть, — обиженно пояснил Ян, — это проявление моей радости по поводу встречи, а месть… — послышался звук подъезжающей кареты, — она впереди…

В закрытой темной карете, не позволяя Катарине выглянуть в узкое окошко, Ян молча ехал, на все расспросы отвечая тихим смехом. Карета остановилась, когда шум морского прибоя уже заглушал стук колес. Не обращая внимания на шутливое сопротивление, император подхватил вопящую о нежелании погибнуть утопленной во цвете лет девушку, и уверенно понес к витой беседке над обрывом.

— Я не настолько молод, чтобы вновь гулять ночь напролет, — пояснил Хассиян, — сегодня гуляем исключительно по воспоминаниям.

— Сколь длинное, а главное малоприятное путешествие вы изволили мне предложить.

Кати, как не была влюблена в императора, оказавшись у него в руках, задрожала от страха.

Ян понял, одарил ее своей понимающей усмешкой, и, отпустив, повел за собой.

Их ждал накрытый стол, вино в хрустальных бокалах, и ароматное мясо на вертеле. Единственный слуга низко поклонился, приветствуя, и тут же вернулся вновь к приготовлению трапезы.

— Вы не против отужинать в моем обществе? — помогая ей сесть на узкую тахту, поинтересовался Ян.

— Вы оставляете мне выбор? — Катарина рассмеялась.

— Выбирать всегда тебе, Кати, — Ян сел напротив, знаком приказал подавать мясо, — я никогда принуждать не буду.

И она ему поверила. Понимала, что вера не основана ни на чем, но все же верила… в этот миг.

— Расскажи о себе! — Ян отсалютовал бокалом, не отводя взгляда от девушки, сделал глоток.

— Я… — Кати задумалась, — Я, вопреки всему, теряю голову в вашем присутствии, и в то же время вы вызываете во мне…

— Страх? — Хассиян улыбнулся. — Не отрицай, это заметно.

— Да, страх, — Кати потянулась за своим бокалом, но… в следующую секунду отложила так и не пригубив.

Для нее вкус красного вина навсегда смешался с воспоминанием о первой ночи, с болью, унижением и крушением всех надежд. С тех пор она не пила даже на празднествах, всегда вежливо отказываясь. Хассиян нахмурился, жестом подозвал слугу и что-то приказал. Через мгновение бокал Катарины был убран, а взамен принесен другой, в котором, искрясь сотней пузырьков, плескалось что-то прозрачное.

— Это белое вино, — улыбаясь, пояснил император, — попробуйте… Только глоток, и возможно вы оцените его утонченный вкус.

Напиток был сладким, чуть пощипывал язык и Кати сама не заметила, как опустел ее бокал, под веселый рассказ Яна о его первом купании в море. И она весело смеялась над добрыми шутками обличенного властью собеседника, ровно до тех пор, пока Ян снова не вернулся к разговорам о ней.

— Так что же сподвигло тебя на бегство от супруга?

Едва заметный жест и слуга вновь наполняет бокалы до краев. Кати улыбнулась, и попыталась мягко отойти от более чем неприятной темы.

— А вас жениться? — девушка произнесла это так, словно просила прощения за вопрос, — Ведь императрица значительно старше вас.

Хассиян улыбнулся, сверкнув белоснежными зубами, и подмигнув, потребовал:

— Откровенность за откровенность, Кати.

— Новая игра?

— Продолжение старой, — он снова улыбнулся, — согласна играть на равных?

Его улыбка пьянила, сильнее самого крепкого вина, но и вина Катарина выпила достаточно, чтобы на мгновение забыть обо всем, кроме императора Ратасса.

— Ранаверн спас меня, — Кати подняла бокал, всматриваясь в спешащие к поверхности пузырьки, — увез из Шарратаса и я была очень благодарна ему. Я так хотела верить, что он хороший, как… Виарта. Но сказка обернулась кошмаром… И все же я и не мыслила о побеге, потому как перед богом и людьми мы обвенчаны, просто… у меня не было выбора. А потом… не было и причин для возвращения.

Катарина тряхнула головой, словно вырываясь из плена воспоминаний:

— Ваша очередь, мой император.

Хассиян заставил себя улыбнуться, понимая, что сейчас она следит за его реакцией, и с трудом, но заставил себя не задавать вопросов… пока не задавать.

— Я женился в семнадцать, на супруге своего брата. Вот такая история.

— Но… — Кати изумленно смотрела на него.

— Но что?

— Но Аллария не являлась женой Харраса, — Кати задумалась, потом переспросила, — ведь так?