Право на силу

Бойцы противника не успели. Первые очереди ударили, когда летящий, словно локомотив, утробно ревущий куропат был метрах в сорока от пулеметного расчета. Чтобы преодолеть это расстояние, ему понадобилась пара секунд, не более. Многотонная туша налетела на людей, смела их вместе с пулеметом, плюща и размазывая по стенке, притиснула к контейнеру. Набежавшие выродки метались среди пытающихся обороняться бойцов, валили их на землю, рвали когтями, вгрызались в тела, отрывали мощными рывками конечности… Очереди из автоматов бестолково хлестали во все стороны, однако редкие неприцельные попадания только раззадоривали и бесили выродков. Силы были слишком неравны — грохот боя привлек нечисть со всей округи, и теперь на каждого человека приходилось по два-три мутанта.

Отряд покрошили в полминуты. Вырваться каким-то чудом удалось лишь одному, и теперь он, прячась за завалами и стараясь не привлекать внимания, короткими перебежками уходил куда-то в глубину промзоны. Его не преследовали — голодно урча, злобно косясь друг на друга и не обращая внимания на сидящих в соседнем здании людей, выродки прямо на месте принялись за свое кровавое пиршество.

Даже сгрудившись в здании и ощетинившись стволами, люди не чувствовали себя в безопасности. Мутантов было слишком много, и вздумай они атаковать — штурм занял бы пару минут, не больше. Но им было не до того. Зачем лезть на рожон, если вокруг лежит столько вкусного, парящего дурманными ароматами, свежего, горячего мяса?.. Они ползали по пятачку перед зданием — грязные, косматые, оборванные, с кожей, гноящейся от болячек, вызванных радиационным поражениями, — и жрали, жрали, жрали… Цепкие руки с огромными узлами мускулов раздирали острыми когтями тела, вершковые клыки вгрызались в истекающее кровью мясо, мощные челюсти дробили кости… Свежего мяса хватило всем — даже куропат не ушел обиженным. И только когда восвояси убрался последний мутант, волоча за собой огрызок окровавленного тела, — только тогда, наконец, люди смогли вздохнуть спокойнее.

А вечером пришли переговорщики.

Первым их заметил восточный дозор, от которого тут же поступило сообщение на блокпост.

Переговорщиков было четверо. Они двигались прямо посреди улицы, без брони, без шлемов, в одних только черных демроновых костюмах и с автоматами в руках. Один из них нес длинный шест, на котором вяло трепыхалось белое полотнище простыни. Данил, увидев это шествие из окна, усмехнулся — запросив перемирия, объединенные силы войсковых и вокзальных расписались в своем бессилии. Получив отпор по всем возможным направлениям, противник решил искать иное решение своей топливной проблемы.

Долгий день войны, похоже, подходил к концу.

ГЛАВА 10 ПЕРВЫЙ ШАГ

Признаться, Данил не ожидал, что Санька так легко согласится опять выйти на поверхность. Хотя и прошло уже больше полугода, но тот порой нет-нет, да и вспоминал летние приключения… Думал — упрашивать потребуется хорошо если дня два, а как бы и не больше. С кем попало идти не хотелось — кого ж еще брать в напарники, как не друга, которого знаешь с детства и в котором уверен, как в самом себе? Однако, поди ж ты, едва заикнулся — и нате вам, у Сашки аж глаза заблестели. На единственный вопрос — а нам разрешат? — Данил только усмехнулся: а кто запретит-то? Вот только ОЗК у полковника выпросить — и можно отправляться.

Полковник разрешил взять защитку без разговоров. Только уточнил, посмеиваясь:

— Треть всего, что притащите — если притащите, — в общую казну. Справедливо?

Данил согласился, даже не раздумывая. Конечно, справедливо. ОЗК они, считай, для личных целей берут, как бы в аренду, а аренда подразумевает оплату. И треть — это вполне нормальная цена, адекватная. К тому же, кроме комбинезонов, полковник велел выдать соответствующее времени года обмундирование — на поверхности стояла самая натуральная зима с трескучими морозами под тридцать.

Единственный, кто противился, — дед. Как же единственного внука-то одного отпустить? Там же, на поверхности, вона какие чудовища шастают! Схарчат и не поморщатся. А то, что внуку скоро уже пятнадцать стукнет, ростом он выше деда на голову, тяжелее килограмм на двадцать и боеспособнее на двести процентов, — это, конечно, в расчет не бралось. Дед даже третьим хотел пойти, но полковник не отпустил. Во-первых, техобслуживание аккумуляторной, а во-вторых, Родионыч прекрасно понимал, что дед Миха, как бы он ни хорохорился, будет ребятам на поверхности обузой, а не помощником. Так что пришлось деду ограничиться черчением для внука подробного плана центра города с указаниями, куда стоит сунуться в первую очередь.

Вышли утром, как только посветлело. В полном обмундировании: теплые армейские кальсоны, сверху камуфляж, бушлаты, носки шерстяные, берцы с мехом, перчатки — и ОЗК поверх всего. Одевал их лично полковник — обморозятся еще, не дай бог, зиму-то они только на экране плазмы и видели. Пацаны сначала протестовали — чего кутаться-то — однако, когда вышли на поверхность, примолкли, ощущая, как стремительно холодеет резина противогаза, прилипшая к лицу.