Право на силу

— Да, имею! — злясь, повысил голос Данил. — Есть вещи, которые допускать нельзя! Я просто знаю это, и все!

— Вот как? Да у тебя принципы завелись, мой дорогой…

Данил, насупясь, промолчал. Пусть принципы, пусть полковник думает и говорит, что хочет, но он знал одно — таких людей, как Барыга, нельзя оставлять жить. Они просто не достойны этого.

— И что же — только из-за своих принципов ты готов подставить под пули своих товарищей и убить пару десятков ни в чем не провинившихся перед тобой человек?

— Эту падаль оставлять в живых нельзя, — упрямо повторил Данил.

И вдруг, наткнувшись на острый, изучающий взгляд наставника, он запнулся и покраснел… Признаваться не хотелось не только проницательному Родионычу, знавшему своего подопечного как облупленного, но даже и себе — где-то в глубине души яростным огнем полыхала мечта о винтовке. И все же он ясно отдавал себе отчет, что не из-за «винтореза» решил заварить всю эту кашу, вернее — не только и не столько из-за него. Винтовка — это так, попутный трофей. А вот глаза того зобатого мужика и плещущаяся в них смертельная тоска даже сейчас стояли перед его внутренним взором…

— И оружие можно добыть… — откуда-то из-за спины послышался робкий Сашкин голос.

— А вот это уже другое дело, — криво усмехнувшись, кивнул Родионыч. — С этим я полностью согласен. Караван набит под завязку, а оружие нам сейчас как никогда необходимо, коль выясняется, что народ выживший все ж есть и по земле ползает. Того и гляди опять набежит кто-нибудь, и уже так мирно не разойдемся… Не будем юлить друг перед другом — не из-за рабов караван брать будем, из-за оружия. «Винторез»-то видал?

Данил молча кивнул.

— Понравился?

— Да.

— Хочется, наверное…

— Хочется, — с вызовом посмотрел на наставника Данил.

Тот развел руками:

— А стыдиться не надо. Каждый выживает, как может, а мы в данный момент, чтоб выжить, должны стволы иметь. Вот и вся мораль.

Данил, хоть и не был согласен тогда с полковником, — не успел он еще в свои почти уже шестнадцать стать циником, — все же облегченно вздохнул: Родионыч согласился. И хотя не понял его, думая, что Данил решил напасть на караван преследуя те же цели, что и он, да только озвучить их стыдится, — пусть его думает, что хочет. Цели у них разные, да хоть средства одни…

— Значит так, — Родионыч поглядел на свои командирские часы. — Два часа ночи. Барыга сказал, что в путь не раньше шести тронутся, так что время есть. Собирайте наших — устрою вам промежуточный экзамен. Тема: захват колонны вероятного противника с уничтожением сопровождения. Да, Германа первым ко мне отошлите, продумаем с ним, что да как. И Глухаря со смены снимите, он мне тоже понадобится. Деда не трогай, — полковник покосился на Данила. — Старый он уже, не выдюжит.

— Обидится ведь, — пробормотал тот.

— Ничего, перетерпит. Останемся без электрика — вот тогда попляшем… Все, чешите.

* * *

Группа вышла в пять. В полном составе, все те, кого так усердно тренировал Родионыч, да плюс Герман. Шли не с парадного входа, где все еще стояли машины каравана с охранением, а через запасной, который не открывался уже хрен знает сколько лет. Выход этот находился неподалеку, в немилосердно фонящем радиацией скверике, растительность которого надежно маскировала выступающий из земли бетонный оголовок с наружной гермодверью.

В предрассветных сумерках было видно, что караван стоит на том же месте, полукругом, притершись автобусами к стене вокзала. Припав к земле, Данил видел из-за кустов, как расхаживают вокруг караульные, вертя по сторонам резиновыми харями противогазов. Вот сейчас бы охрану снять — и ударить! Да нельзя… Если бомба — не байка и ее успеют активировать, то от Убежища и мокрого места не останется. Нет, план полковника заключался в другом.

— Когда вы планируете операцию, берите во внимание не только материальные ресурсы, но и психологические аспекты, — внушал Родионыч всего час назад, сидя в своем отсеке в окружении собравшейся вокруг него молодежи. — Не только вооружение, технику и количество личного состава противника учитывайте, но и его готовность драться до конца, готовность к смерти. Что мы имеем? Мы имеем обычных барыг-спекулянтов, которые провернули успешную сделку. И после этого им хочется совсем не подыхать, а напротив — жить и барыши подсчитывать. Это раз. И два: даже если и есть бомба, — а мы по умолчанию будем считать, что она есть, — то у кого может быть пусковое устройство, как считаете?

— Да у кого угодно… — с сомнением в голосе сказал Ариец. — Караван большой, наверняка и не скажешь.

— А ты логически рассуждай, логически. Поставь себя на место Барыги — он ведь там главная шишка, и доход, считай, в основном ему идет. Хотелось бы тебе свою жизнь в руки другого человека отдать и от его пальца, который в любой момент кнопочку может нажать, зависеть? — полковник вопросительно поглядел на Илью. — Да еще учти, что тот, кто владеет пусковым устройством, может условия свои диктовать…

Тот, помедлив, помотал головой.