Право на смерть. Ярче тысячи солнц

– Все, что сочтешь нужным. Но в первую очередь – я сделал предложение о совместной работе, и ты согласилась.

– Приняла.

– Кстати, в работе необходимо избавляться от кибовского жаргона. Впрочем, курсы поведения настоящей леди тебе должны устроить.

– Сильно заметно, что я из низов?

– Только опытному взгляду. Не переживай, Сьюзи, главное, не откуда ты, а кто ты.

Печальный вздох. М-да, хлебнула со своим происхождением наверняка полной чашей.

К вопросу о спешке с отправкой подтверждения партнерства сержантесса вернулась сразу после обеда.

– Сьюзи, я хотел пойти к себе, поваляться полчасика. Ты же врач, должна знать пользу послеобеденного отдыха.

– У меня поваляешься. Не упрямься, Серж, в твоей комнате надо ставить слишком много глушилок.

Проверив апартаменты и расставив блокирующую электронику, девушка поворачивается.

С блаженной улыбкой лежу на покрывале.

– У тебя настолько довольный вид, что просто хочется сделать какую-нибудь гадость.

– Почему не быть довольным? Вкусный обед, отдых, заботливая напарница… Умница и красавица, кстати.

– Серж, не увиливай. Ты обещал.

– Что же, раз настаиваешь… Скажи мне, Сьюзи, какое будущее ждало тебя, если бы ты не стала моей напарницей? Вот мы нашли ядерное оружие. Дальше?

– Ты знаешь, так сразу и не скажешь. Особенно в свете открывшейся информации.

– Подумай.

Умная девушка. Просчитала небогатые варианты, отвечает с невеселой улыбкой:

– Кажется, я бы не дождалась своего гражданства. Слишком много узнала. И слишком мало значу. Роль палача отводилась тебе, Серж?

– Сомневаюсь. У меня и так некоторые проблемы с психикой, скорее всего, были бы задействованы втемную ликвидаторы КИБ, а меня тем временем отправили бы подлечиться и подготовиться к выполнению задания. Сьюзи, поверь, я не хотел тебе это рассказывать.

– Когда ты понял, что так произойдет?

– После разговора с полковником.

– И стал готовить меня к роли напарницы. Пожалел смазливую девчонку?

– Нет. Увидел достойного опасных и сложных целей оперативника и возможного партнера. Все, Сьюзи, наш разговор пошел не туда. Поэтому я отправляюсь в спортзал, а ты отправь большое и тщательно продуманное сообщение полковнику.

Вечером уже засыпал, когда зашла обернувшаяся большим банным полотенцем сержантесса. Непередаваемый аромат дорогого шампуня и чистой влажной женской кожи… Так, а где аура?

– Я не понял, в чем проблемы, Сюзанна?

– В смысле?..

– В смысле, что ты мне не наложница и не рабыня.

Вижу, собирается отвечать. Жестом запрещаю, продолжаю:

– Объяснения получишь завтра, а сейчас – брысь в свою койку.

Смотрит вообще круглыми глазами. Улыбаюсь, жестами отправляю к двери. Уходит, недоверчиво оглядывается. Делаю ручкой «до свидания», воздушный поцелуй напоследок.

Утром, когда ждали машину, девушка воспользовалась отлучкой капитана:

– Серж, как понимать твое вчерашнее поведение?

– Так и понимать. Мы равноправные партнеры. Запомни – равноправные, Сьюзи. Я никогда не буду посягать на твою личную жизнь и к чему-либо принуждать. Особенно к сексу.

Похоже, скрытая буря чувств и эмоций.

– А если я сама захочу?

– Ты для меня всегда желанная, красивая и страстная, напарница.

По-моему, это был больной вопрос: глаза увлажнились, с молчаливой благодарностью проводит рукой по моей груди. Перехватываю тонкую кисть, целую ладошку. Снова действует безотказно. Вспышка ауры. Эротическое желание отсутствует, а вот добрых чувств в мой адрес – с избытком. Даже совестно как-то. Гармоничное состояние нарушает приближающийся с вещами Ольгерт. Не смотри с такой досадой, капитан, хотя ты действительно многое пропустил. В первую очередь – фактически упустил подчиненную.

* * *

Заряженный химией и уже привычно экипированный, еду по мертвой дороге мертвого городка. Нужна секретная документация, и я знаю, что с ней должны были делать в начале не оставляющей шансов войны. Впереди и справа улочка в десяток выжженных огнем и радиацией кирпичных двухэтажек. Сам когда-то жил в похожей «сталинке», только это было в другом мире. Бетонка ведет прямо, но путь незримо преграждает мощное радиационное пятно. Очень не хочется поворачивать к опаленным стенам, от которых почти физически веет ужасом и болью, но выбора нет – на бездорожье вообще соберу всю радиоактивную пыль. Сворачиваю. У четвертого дома накрывает.

– Мамочка, мамочка, мне страшно!