Право на совесть

Когда закрылась дверь за ним, я вытащил из бокового ящика полоску тонкой бумаги. Она была приготовлена мной для записи нужных мне сведений об НТС. Эту полоску бумаги я намеревался прочитать потом вместе с Околовичем. На ней еще ничего не было отмечено. Я взял ручку и черными, не смывающимися чернилами стал записывать первую историю. Записывал я своим шифром, которым я пользовался когда-то во время войны. Значки, которые ложились на бумагу, рассказывали о друге Околовича, которого он знал восемнадцать лет и послал перед войной на нелегальную работу в Советский Союз. О перевербовке и приглашении в Вену. Если Студников не привирал, вариант с этим человеком казался осуществимым и для Околовича опасным. Обновить им мою бумажную полоску было совсем неплохо.

Глава тринадцатая

В начале декабря 1953 года милиционер-орудовец, дежуривший на отрезке магистрали напротив метро «Сокол», решил задержать две подозрительные машины. Эти два желтых близнеца марки «Победа» уже несколько дней совершали какие-то странные маневры. Они появлялись по утрам со стороны Речного Порта и начинали ездить наперегонки, прижимать друг друга к тротуару или просто блокировать партнеру дорогу. Вчера, например, они съехались крылом к крылу наискосок и не могли разъехаться. Из машин вышла группа людей и начала что-то горячо обсуждать. Натренированное око орудовца выхватило из этой группы двоих, особенно подозрительных. Один был повыше ростом, другой пониже. У обоих на головах были одинаковые полувоенные шапки-ушанки из голубоватого пушка. Однако одеты они были в демисезонные пальто заграничного покроя, слишком легкие для московской зимы. Машины кое-как расцепились. Странные типы сели за руль и уехали. Милиционер понимал, что настоящие шпионы так себя не ведут и одеваются иначе, но во имя служебного долга, или просто в силу человеческого любопытства, он поднял в это утро свою палочку и преградил обоим машинам дорогу со словами: «Отъезжайте к тротуару и предъявите ваши документы».

Машины послушно свернули к обочине дороги и из первой вышел человек в меховой куртке, отороченной по-пилотски белым барашком. Орудовец видел, что за рулем этой машины сидел один из подозрительных типов в ушанке и сером пальто в елочку. Тип дружелюбно улыбнулся милиционеру. Это не повлияло на служебную серьезность дежурного. Он еще раз повторил свое требование предъявить документы, но, возможно из уважения к сияющей улыбке ушанки, прибавил: «граждане».

Человек в куртке вынул из бокового кармана красную книжечку 7 управления МВД СССР. Орудовец хорошо знал это удостоверение: оно выдавалось обычно машинам контрразведки и давало право, в случае необходимости, даже нарушать правила уличного движения, — проезжать, например, красный свет. Такие машины вели, в основном, наблюдение за автомобилями дипломатического корпуса. Ни проверять, ни задерживать их ОРУД не имел права. Милиционер отсалютовал и вернулся на свой пост. Человек в куртке показал ушанке подвинуться и сел за руль сам. Дело в том, что тип в ушанке был не кем иным, как Францем. Он правил неважно. Борис, инструктор в кожаной куртке, считал, наверное, что под внимательными взглядами орудовцев и заинтересовавшихся прохожих лучше тронуть машину с места по всем правилам водительского искусства.

Во второй машине за рулем сидел Феликс. Он правил очень хорошо. Сказывалась многолетняя тренировка и особенности его характера: решительность, быстрая реакция, легкость с которой он шел на риск. Феликс ловко вывернул нашу машину и прижал ее к машине Бориса в тот самый момент, когда светофор был перекрыт. Я смог открыть окно и спросить: «Все в порядке?»

— Конечно, — отозвался Борис. — Чего ж… Документы железные. Недаром я их так добивался. Куда теперь едем?

Я махнул рукой по направлению к центру города.

— Давайте к дому на Покровке. К тому, что вчера подобрали. Помните, с воротами и проходным двором?

Светофор открыли. Задерживаться было нельзя.

— Помню, — крикнул Борис и рванул машину вперед. — Поезжайте за мной.

Я откинулся вглубь машины. На переднем сиденье рядом с Феликсом сидел шофер. Как бы хорошо наш человек ни правил, опытный шофер обязан был сидеть рядом с ним и держать ноги на педалях двойного управления.

Дом на Покровке, к которому мы ехали, был кое-чем похож: на дом Околовича во Франкфурте. Такая же арка ворот с одной стороны, два подъезда и небольшой внутренний двор со вторым выходом на боковую улицу. Мы решили использовать его для репетиций по блокированию машины Околовича в момент ее выезда из ворот на улицу. По сведениям Пильца, в глубине двора за франкфуртским домом находились небольшие гаражи. Можно было предположить, что в одном из них Околович держал свою машину.