Право на страсть (СИ)

Согласно отчету Горыныча — через полчаса они поднимутся в квартиру Руси. Эмма Петровна на всю ночь по настоянию врачей осталась в частной клинике. По легенде — у вдовы Громова подскочило давление, и с кладбища охрана увезла женщину вместе с медиками в частную клинику, где ее поджидал сам Громов.

А передо мной лежала трудная задача. И если у меня был четкий план, как максимально быстро и безболезненно убрать Неверского, то вопрос с Русланой казался мне неразрешимым.

Как моей дерзкой и своенравной женщине рассказать о том, что мужчины все решили за нее? Я пока не знал. Но и откладывать больше нельзя. Руслана имеет право знать, что ее отец — жив, а авария, как и похороны — хорошо поставленный спектакль для одного единственного зрителя — Неверского Влада.

***

Вошел в квартиру Русланы, Игнат исчез, закрыл входную дверь на замок, оставив нас наедине.

Я рассчитывал на скандал, рукоприкладство со стороны Русланы, даже на истерику, тихую или невыносимо громкую.

Но совершенно не был готов к потухшему взгляду и пепельно-бледной коже. На съемках, сделанных скрытой камерой, она выглядела совсем иначе. Не такой разбитой и раздавленной.

Руслана не плакала. Кажется, она даже не заметила меня. Сидела в кресле, не разрешая включать свет. Но даже в полумраке я видел каждую черточку ее лица.

Подошел, сел рядом, перехватил ледяные ладони, попытался их согреть.

— Ты зря приехал, Прохор.

Руслана не только выглядела, как механическая кукла, но еще и говорила так же. Неестественно спокойный голос. Неживой.

Захотелось встряхнуть девчонку. Пусть плачет. Пусть кричит. Пусть дерется. Только не вот так, словно она сама умерла.

Она сопротивлялась, но я перехватил ее руки и прижал к себе. Усадил на свои колени, прижал голову к груди.

— Твой отец жив, Руся, — произнес я. — Прости, мне пришлось заставить тебя пройти через этот ужас. Но иначе было нельзя.

Я не ожидал, что Руслана начнет хохотать. Безумно, до слез, накручивая мою рубашку на тонкие ледяные пальцы, вцепившись в меня словно утопающий.

— Тише, тише, Русенька, — шептал я. И у моей ледяной девочки могут сдать нервы. Это нормально. Ведь она живая.

— Какой же ты кретин, Реми, — всхлипнула она. — Я так и знала, что нельзя доверять тебе! Ненавижу тебя!

Ее слезы говорили о многом. Пусть она и хочет казаться неприступной принцессой, но внутри живет робкая девчонка.

— И что дальше? Ждем, когда Неверский явится и оттрахает меня в свое удовольствие? Какой пункт следующий в вашем грандиозном плане, Прохор Тимофеевич? — уже громче говорила Руслана и пыталась выбраться из моих рук. — Возможно, ты удивишься, Реми! Не только вам, мужикам, под силу вести тонкую игру! Я сама разберусь с Владом!

— Руся, угомонись, — пробормотал я, не выпуская девушку, а лишь усиливая хватку.

— Да пошел ты! Вали в свою Европу! Ты мне не нужен, понял?! — кричала она.

— Зато ты нужна мне, — твердо произнес я.

— Не-на-ви-жу! — по слогам отчеканила Руслана, окатывая меня взглядом, полным презрения, злости и той самой ненависти, о которой говорила.

— Это пройдет, Русенька, — кивнул я.

— Придурок! — шипела она.

— В мире нет идеальных людей, — парировал я.

— Самовлюбленный эгоист! — выкрикнула Руслана, пытаясь ударить меня ладонями. Но размаха не хватало, удар вышел смазанным.

— Это все издержки воспитания, — заявил я, перехватил тонкие ладони, завел их за напряженную спину.

Девчонке пришлось прогнуться и прижаться к моему телу своей аппетитной грудью. Черт! Ведь не время совсем!

— Похотливая сволочь! — припечатала Рулана, дико ерзая на моих коленях.

— Тут возражений нет, — хмуро признался я.

Руслана смотрела в мои глаза так, словно в мыслях уже разрезала мое тело на мелкие куски и скармливала их бродячим псам. Ее рваное дыхание острой бритвой разрезало мою кожу.

— Он правда жив? — выдохнула Руслана.

Я кивнул.

— Мама знает?

— Теперь да.

Горло сдавило от запаха моей пылкой и страстной женщины. Оказывается, сутки вдали от нее — невероятно много. Пусть я и видел ее с экрана мобильника. Знал о каждом ее шаге. Но черт подери!

— Я отомщу тебе, Реми! — прошипела Руслана, точно дикая, ядовитая кобра.

О, я не сомневался. Отомстит. Здесь сомнений не было.

— Буду только рад, Русенька, — выдохнул я, стремительно дернул гибкое тело на себя, прижимая еще ближе.

Был уверен, что Громова чувствует мое возбуждение. Я бы с радостью отложил секс. Момент был крайне неподходящим. Руслана только что узнала, что ее отец жив. А близкие ей мужчины лгали. Но мое тело все решило без вмешательства разума.

— Ненавижу тебя, Реми! — зло выплюнула Руслана. — Не прощу!

Пришлось ослабить захват на ее запястьях. Побоялся, что останутся синяки. А втайне понадеялся, что Громова отстранится. Секс — самое последнее занятие, которое нужно ей сейчас.

Отпустил и мысленно приготовился к физической расправе. Девчонка в гневе была страшна. Но именно сейчас ей нужно выпустить пар. Иначе нам не обмануть Неверского.

Но вместо того, чтобы убежать, Руслана изменила положение тела. Закинула ногу, оседлала мои бедра.

— Ненавижу! — в который раз повторила она и ухватилась ловкими пальцами за ворот моей рубашки.