Право на страсть (СИ)

Целую неделю я дулась на мужа. Дом еще не был готов к переезду, бригада строителей сутками напролет трудилась на нашем участке, а я уже развернула масштабные военные действия против подлого Реми. Понимала, что веду себя глупо и по-детски, но продолжала игнорировать любые попытки мужа помириться.

— Вот видишь, дорогой мой Флор Степаныч! Видишь? — вздыхала я воскресным утром, когда Реми еще валялся в постели, а мне захотелось выпить чаю. — И как мне с этим мириться? Это же произвол!

Я причитала, протирая широкие темно-зеленые листья салфеткой и наслаждаясь теплым сладким чаем.

— Но ты, милый Флор Степанович, не переживай! — уговаривала я. — Мамочка никому не позволит тебя забрать! Даже этому коварному Реми! Хвостатая он крыса! Вот он кто!

За спиной раздался тихий смех. Прохор проснулся и почти неслышно пришел на кухню. Разумеется, я игнорировала его появление. Я ведь все еще обижаюсь на него. Пусть в следующий раз знает, как отбирать прелесть у беременных женщин!

Смех стал громче, заразительнее, и я уже не смогла спрятать своей ответной улыбки.

И даже не отпрянула, когда широкие теплые ладони легли на мой колобок-живот.

Украдкой выдохнула и прижалась спиной к надежной груди. Колючий подбородок коснулся моего плеча, а руки крепче сжались на моем теле.

Малыш, который рос и развивался согласно всем нормам и требованиям, словно почувствовал присутствие папочки. Толкнулся в родную руку. А Прохор потерся носом о мое плечо.

— Ворчишь? — спросил он.

— Ворчу! — честно призналась я.

— И долго будешь ворчать? — уточнил Прохор, ласково поглаживая мой живот, словно приветствуя нашего малыша.

— Пока не надоест! — упрямо ответила я и тут же добавила: — И Флора Степановича я тебе не отдам!

— Жестокая женщина! — наигранно возмутился Прохор.

За неделю, на протяжении которой я выражала свое недовольство решением Реми, мой гнев уже улегся. Конфликт казался мне чем-то несущественным. Мелким. Все ведь хорошо, мы с Прошкой вместе, ждем появления нашего ребенка. О чем еще мечтать? Подумаешь, Прохор сам выбрал место, где будет построен наш семейный дом. Подумаешь, сам выбрал дизайн всех комнат. Подумаешь, заграбастал себе целый чердак, а мне оставил несколько квадратов на первом этаже!

Черт! А ведь действительно несправедливо!

И я поняла, что мои гормоны опять шалят и требуют если не крови Реми, то хотя бы знатного фингала под красивым глазом.

— Спокойно, родная! — предупредил меня Реми, не выпуская из своих рук.

Он словно почувствовал мое настроение и не собирался с ним мириться. Вернее, был намерен мое настроение улучшить.

А как его улучшить, если я — глубоко беременная женщина, у которой шалят нервы в ожидании первых родов?!

Крепкие руки заскользили по моему животу, а потом и вовсе одна ладонь легла на грудь, а вторая — потянула за край ночной сорочки.

Мой нахальный муж шумно выдохнул, когда я не свела бедра, а наоборот, подалась навстречу его ласкающим пальцам.

Возбуждение пронзило мое тело, желание и потребность покориться настойчивости Прохора разрасталось все больше, низ живота сводило сладкой судорогой.

— Девочка моя… — голос Прохора стал хриплым, приобрел соблазнительные нотки, сводящие меня с ума. И стало плевать на все вокруг, даже на, прости господи, дрожайшего Фрола Степановича!

Ласковые пальцы скользили по внутренней стороне бедра, едва касались возбужденной плоти и вновь отступали.

— Проша! — хныкала я, наслаждаясь и вместе с тем сгорая от дразнящих прикосновений.

— Так? — шептал Прохор, покрывая легкими поцелуями-укусами мое плечо, шею, задержаваясь на ушке.

Горячее дыхание обжигало, разгоняя по телу крупную дрожь.

— Даааа… — выдохнула я, откидываясь в крепких руках, и прогнулась в спине, в то время как бесстыжие пальцы, наконец, скользнули глубже.

— Вернемся в кровать? — шептал мой соблазнительный красавчик на ухо.

— Кровать? — выдохнула я. — Ох, нет! Не дойду!

Проша понимал все мои эмоции. Я уже привыкла к тому, как глубоко он чувствовал меня. И никакие слова не передали бы все мои мысли. Он просто знал меня всю, от макушки до пят.

Мягкие касания, крепкие руки, прохладная и гладкая поверхность подоконника под моими пальцами. Все это выбивало любые крупицы смущения и скромности. А Прохор, полностью обнаженный, возбужденный и невероятно мужественный, подчинял меня себе.

Как и каждый раз в моменты нашей близости, первое скольжение напряженной плоти заставило застонать от переизбытка наслаждения. Но разве этого может быть много? Наслаждения? Страсти? Любви?

Каждый толчок, каждое мягкое, но настойчивое погружение твердой плоти приносило удовольствие, подталкивало к той грани, за которой никого не существовало, кроме моего любимого мужа с сумасшедшими и невероятно красивыми глазами.

— Проша! — стонала я, не пряча своих эмоций. И мой Реми отвечал мне тем же.

— Прости, маленькая, кажется, я не дождался, — протяжно выдохнул Прохор в мое плечо, а в следующее мгновение мое тело уже принадлежало не мне. Меня уносило на волнах удовольствия прямо в руки Прохору.

— Будешь должен, — прошептала я, когда смогла говорить.