Право на сына (СИ)

Я киваю. Темноты я не боюсь, но в ресторане, где нельзя заказать еду и придется сидеть в кромешной темноте, мне немного не по себе. Нас проводят внутрь, помогают сесть за столик и просят подождать, пока приготовится наш заказ. Попав внутрь я все время жду, что мои глаза привыкнут и я начну различать силуэты или предметы, увижу белую скатерть, например, или еще что-то, но ничего нет. Я успеваю только изучить столик с шероховатой скатертью и наткнуться на руку Стаса, который в этот момент очевидно делает то же, что и я.

— Ты уже был здесь? — тихо спрашиваю, будто нас могут услышать.

— Нет, впервые. Необычно. И я тоже ждал, что глаза привыкнут, хотя меня предупреждали, что нет. Все… хорошо?

Я улавливаю в его голове встревоженные нотки и улыбаюсь, потому что он волнуется о моем состоянии. Переживает и тревожиться, что мне может быть плохо или не по себе. Все же, место для встречи он выбрал… необычное. Я только слышала о таких ресторанах, но никогда их не видела и, тем более, не была внутри.

— Как ты выбрал это место?

— Хотел по-настоящему побыть наедине. Без телефонов, криков соседей и других факторов. Это место отличная возможность почувствовать друг друга.

Не могу с ним не согласится, ведь даже сейчас ощущаю искренность, исходящую от него. Концентрируюсь на мягком едва ощутимом поглаживании большим пальцем моей руки, на том, как Стас сжимает мою ладонь, как подносит ее к губам и целует влажными губами. Кожа покрывается мурашками, я начинаю дрожать всем телом, потому что отсутствие возможности видеть пробуждает ощущения. Мне хочется, чтобы он был рядом, кожа к кожа, тело к телу, чтобы придвинулся ближе и обнимал крепче.

Официант приходит совсем неожиданно и тихо, потому что я настолько погружена в свои ощущения, что ничего не слышу. Перед нами расставляют блюда. Я слышу лишь звон тарелок и столовых приборов. Официант предлагает помощь, от которой Стас отказывается. Он соглашается и говорит, что его всегда можно вызвать, нажав на кнопку под столом.

Мы благодарим его за обслуживание и снова остаемся одни. Тишина, на удивление, совсем не давит, наоборот, помогает почувствовать момент, прислушаться к ровному дыханию Стаса, к своему биению сердца, которое в его присутствии ускоряется. Мы практически наощупь едим. Я накалываю что-то на вилку и отправляю в рот, ощущая целый бум вкусовых ощущений: соленое, слегка кисловатое и… скользкое.

— Что у тебя? — спрашивает Стас.

— Осьминог, — останавливаюсь почему-то именно на нем.

— А у меня баранина. Все слишком предсказуемо, — вроде бы с нотками разочарования, но довольно весело произносит Стас. — Выпьем? Правда, не уверен, что получится соприкоснуться бокалами.

Я шарю рукой по столу, натыкаюсь на бокал, удерживаю его, чтобы не пролить заказанное вино на стол и поднимаю, кажется, не слишком высоко.

— Я готова.

— И я, — шепчет Стас. — Давай аккуратно, чтобы не разбить?

— Ага.

Мы таки соприкасаемся бокалами, аккуратно, едва слышно, но звон все равно ощутим. Наверное потому что обострены ощущения.

— До дна?

— Постараюсь, — отшучиваюсь и пригубляю вино, пробуя его на язык.

— Только не залпом, — предупреждает Стас. — Ты должна распробовать каждый глоток. Ко дну раскроется весь букет напитка.

Я безоговорочно верю Стасу, делаю маленькие глотки и жду того самого момента, когда вино раскроется, но в конце лишь ощущаю что-то холодное, что коснулось губ и со звоном вернулось на дно бокала. Сглатываю, чувствуя, как сердце разгоняется до максимальной отметки. Барабанит о грудную клетку так сильно, что мне становится трудно делать вдох.

Это же не…

Это…

Я выпиваю вино до дна и достаю изо рта что-то металлическое, круглое, шероховатое с небольшой выпуклостью и пустым пространством внутри. Сглатываю и понимаю, что Стас с замиранием прислушивается ко мне. Его дыхание из спокойного становится слегка напряженным, шумным, с долгими задержками и громкими выдохами.

— Стас, — мой голос звучит растерянно и обескуражено.

— Выйдешь за меня? — уверенно спрашивает, будто ни секунды не колеблется с вопросом. Впрочем, как тут колебаться, если он заранее все спланировал, решил, подумал, что ему действительно это нужно.

Я растеряна. Понимаю, что мечтала об этом, думала и даже представляла, но никогда даже не предполагала, что мой самый важный день в жизни произойдет в кромешной темноте, когда я не могу видеть эмоций и чувств собеседника. Впрочем, это и не нужно, потому что я внезапно ощущаю на своих руках его горячие ладони. Стас уверенно забирает из рук кольцо, нащупывает безымянный палец и ждет моего ответа.

— Да, — произношу на выдохе. — Конечно, я выйду за тебя.