Право на тебя

Голос мне мерещится зловещим. Жесткая хватка на талии и тяжелое мужское дыхание сзади заставляют меня замереть. Время словно останавливается. И я закрываю глаза, чувствуя страх.

– Отпусти, – брыкаюсь, боясь обернуться.

Но мне не дают сделать ни капли движения.

– Что ж, – говорит, что странно, спокойно, – не учел, что даже у таких бывает гордость, мой косяк, так что за удар прощаю, считай, что это месть за мое хамство.

И тут в моей голове начинает складываться пазл.

– Не поняла, – тело расслабляется, я усмехаюсь, а затем истерически смеюсь, – ты что, и правда, считаешь, что я – проститутка?

Затем осекаюсь, понимая, что почти прокричала это. Кручу головой, но никто вроде в сторону нашей кабинки не смотрит.

– Я три раза приходил в Лилию, – дергается его верхняя губа, затем прикусывает мочку моего уха.

По телу приятная дрожь. Затем продолжает.

– И угадай, с кем каждый раз провожу по несколько часов, м? – улыбается так, словно все понимает, – все еще хочешь продолжать отрицать род своей деятельности?

Я хмурюсь, в моей голове все переворачивается.

– Ты гонишь? – единственное, что могу выдавить из себя, затем толкаю его в грудь, – вообще-то это я – клиент клуба, и ты – мой заказ. Все моих три похода. Так что не надо тут переворачивать все с ног на голову.

Вижу, как напрягаются его мышцы. Темнеет взгляд. Бешено бьется на шее вена.

– Не смешная шутка, кошечка, – гладит пальцем мою щеку, плотоядно глядя на мои губы.

Я дергаю головой. Не желаю, чтобы он касался меня. Чувствую себя грязной. Словно на меня ушат помоев вылили.

– Ты серьезно? – замечает мое оцепенение и только потом тон его становится не шутливым.

Отстраняется от меня, наконец, облокачивается о стол и скрещивает руки на груди. На лице активная работа мысли. Через минуту мрачнеет на глазах, мне даже кажется, что опускаются уголки глаз. Смотрит на меня пристально, будто рентгеном сканирует. Но я взгляда не отвожу. Не вру.

– Это ничего не меняет, – приходит он к решению и кивает, – насчет такого странного стечения обстоятельств я еще разузнаю, и поверь, кошечка, проверю твои слова, не думаешь же, что поверю тебе на слово?

– Мне плевать, – фыркаю, еще чего, чхать хотела я на то, что он думает обо мне.

– Не дерзи, – хватает меня рукой за шею и слегка сжимает, не так сильно, чтобы мне было сложно дышать, а скорее указывая, кто здесь главный, – как я и сказал, значения это не имеет, клуб ведь ты посещала.

Последнее шепчет мне в ухо, отчего волосы слегка колышутся от его горячего дыхания.

– Как и ты, – ядовито улыбаюсь, но кисну от того, что он и сам клиент.

Хотя понимаю, что нет разницы, клиент он или работник. Он знает Антона. И это большая проблема.

– Но у меня ведь нет жениха, – выдыхает у моих губ.

Я молчу, понимая, что он прав. Но вспоминаю женщину, с которой видела его в день аварии. И не успеваю, как следует подумать, как слова вылетают изо рта быстрее.

– Но женщина-то у тебя есть, – чувствую превосходство, желаю стереть с его лица эту самодовольную ухмылку, – ну та, постарше, которая из магазина вышла в тот день, когда вы с Антоном поцапались. Или будешь отрицать? Альфонс.

Оскорбление вырывается непроизвольно, само. Но я не жалею, от этого внутри растекается облегчение. Он молчит, только изгибается смоляная кустистая бровь. Затем вижу, как слегка дрожат его губы, он запрокидывает голову и хохочет. Все громче, даже грудь вибрирует от силы его смеха. Затем он затихает, упирается лбом в мое плечо, и говорит.

– Это моя мать, – поднимает голову, утирает слезы и лыбится, – так что не придумывай в своей миленькой головке то, чего нет.

И вся веселость с меня слетает шелухой. Хреново.

– Неважно, – пытаюсь отстоять свою позицию, – хочешь сказать, что у тебя никого нет?

Верчу головой, словно хочу найти ту самую, перед которой он не хотел бы раскрывать свои секреты, но ожидаемо ничего не нахожу.

– Невесты нет, – присаживается снова на диванчик, – постоянной подруги тоже, так что косяковая у нас только ты.

Хлопает по своей коленке, намекая мне присесть, и я подчиняюсь, ощущая, что проиграла битву.

– Ну, в том, что мы оба не работники дома плотских утех, разобрались, – тянется к бокалу коньяка, – вернемся к главному вопросу, жених твой, как я погляжу, не в курсе, чем занимается его невестушка, так что…

Выпрямляю спину и слушаю.

– Если хочешь сохранить нашу порочную связь в тайне до свадьбы, – говорит спокойно, будто не рушит сейчас мою жизнь, – ты переходишь в мое владение.

Я молчу, с трудом перевариваю его слова, сглатываю и решаю спросить.

– На какой срок? – сжимаю руками свои колени, чтобы сдержать их тряску.

– А когда у тебя свадьба? – интересуется, а сам поглаживает своей лапищей мое бедро.

– Через месяц, – цежу сквозь зубы, ненавидя свое тело за то, что томно откликается на его грубые прикосновения.

– Значит, весь этот месяц будешь моей, – прикусывает кожу на шее, и я сжимаю ноги, чтобы уменьшить давление между ног, – а потом спокойно выйдешь замуж за своего тюфяка и будешь женой богатенького мажора всю оставшуюся жизнь. Ну, или сколько ты там планируешь.