Право на вседозволенность

Карминский ушел за доктором, а она села на постели. Так отвратительно она себя еще не чувствовала. Голова гудела, горло и запястья саднили, а каждое движение давалось с трудом из-за неимоверной слабости. Но ее душевные муки были неизмеримо страшнее. Память прорезал полный муки вопль Виктории, и она зажала себе уши.

- Нет! Не надо больше этого кошмара! Вики, родная, прости меня! - шепотом взмолилась она. - Как же мне теперь жить, когда я тебя убила?..

Входивший в палату врач заметил ее искаженное страданием лицо и прижатые к голове руки и стал яростно спорить со Жнецом, убеждая его не забирать девушку из больницы. Юлиана слушала их спор и едва сдерживала себя от униженной мольбы оставить ее здесь.

Эта уютная маленькая палата, с мягкой кроватью и спрятанными за матовыми плафонами лампочками, казалась ей самым лучшим местом на земле. Возвращаться в свой дом она панически боялась, словно там, в темноте и одиночестве, ее поджидал призрак Виктории.

Врач подсел к ней на кровать и взволнованно сказал:

- Миледи, вам ни в коем случае нельзя уезжать отсюда! Вы еще не оправились от потрясения, вам нужно стационарное лечение!

- Со мной все в порядке, - неубедительно заверила его Юлиана. Ее скрипучий, то грубый, то срывающийся на неприятный писк голос поверг врача в шок. Он обернулся к Жнецу.

- Милорд, вы слышите, как она говорит? - гневно спросил он. - У нее сорваны голосовые связки!

- А что вы хотите? - огрызнулся тот. - Над ними с подругой издевалась целая банда ублюдков! Естественно, она кричала!

- Ей нужна помощь фониатра, иначе она может навсегда потерять голос!

Девушка замерла от затеплившейся в ней надежды хоть ненадолго задержаться в больнице.

- Но ведь ее связками можно заняться и амбулаторно! - возразил врачу Жнец. - А если нужны какие-то процедуры, то я буду ежедневно привозить ее к вам. Или пусть врач приезжает к нам в академию - я оплачу вам все неудобства. Поймите, эта бедная девочка пережила жутчайшее потрясение, и если она считает, что ей будет лучше дома, то давайте прислушаемся к ней! Там у нее много друзей, которые поддержат и отвлекут ее от тягостных мыслей, а здесь она будет совсем одна наедине со своими страхами!

Речь Карминского была пронизана такой заботой, что врач засомневался в правильности своей позиции.

- Доктор, скажу вам по секрету: я головой отвечаю королю за Юлиану. Неужели вы думаете, что я бы хоть чем-то рискнул навредить ей?

Слушая его, герцогиня поражалась, насколько мастерски он лжет. Прямо само участие и забота! И ведь внимающему ему доктору и в голову не приходит, что все это - чистой воды лицемерие.

Врач опустил голову, раздумывая как быть, и Юлиана съежилась от ясно читавшейся во взгляде инкатора молчаливой угрозы.

- Пожалуйста, доктор, здесь я чувствую себя совершенно несчастной и одинокой. А там мои друзья, мне с ними будет гораздо легче прийти в себя! - еле просипела она.

- Хорошо, как знаете! - сдался врач. - Это не тюрьма, и я не имею права удерживать вас, как бы мне этого ни хотелось!

Он подошел к шкафчику с лекарствами, отпер его и дал девушке пачку ампул.

- Это транквилизаторы. Передайте их вашему университетскому медработнику. Две инъекции в день. Одна утром, другая вечером. Сейчас это совершенно необходимо для восстановления вашей нервной системы.

Жнец подошел к Юлиане и прижал ее голову к своей груди.

- Не волнуйтесь, я лично это проконтролирую! - заверил он врача, а потом обратился к девушке. - Вот видишь, моя хорошая, а ты не верила, что доктор пойдет нам навстречу! Успокойся! Самое страшное уже позади. Ты выжила и сохранила рассудок, а это главное! Сейчас тебе все кажется черным, но поверь - душевные раны со временем затягиваются, и скоро у тебя все будет просто отлично! Ну что, милая, идем?

Юлиана краем глаза смотрела на белый халат доктора, мечтая в него вцепиться как в спасательный круг. Но взращенная внутри нее инкатором марионетка снова послушно исполнила свою роль.

- С удовольствием!

Прощаясь с врачом, ей даже удалось выдавить из себя некое подобие улыбки. Потревоженные таким насилием мышцы лица свело, и ей стоило большого труда снова расслабить их, убирая похожую на оскал гримасу.

Без десяти девять вечера они вышли на холодную темную улицу. Шквальный ветер сбивал их с ног. За считанные секунды Юлиана продрогла. На ней все еще было то самое шелковое платье, что она надела на бал, а верхней одежды Карминский ей прихватить не удосужился. Следуя за своим кукловодом к машине, она спросила:

- Почему нельзя было оставить меня там хотя бы до утра?

- Потому что ты в бреду молола то, что никому нельзя было слышать! Я просидел с тобой как нянька целые сутки! И я чертовски устал отгонять персонал от тебя и твоих откровений!

Они подошли к автомобилю, и девушка быстро нырнула в теплый салон. Платье мигом отсырело и вместо того, чтобы согревать, холодно облипало кожу.

Едва машина выехала с территории больницы, инкатор забрал у Юлианы ампулы.

- И без них обойдешься! - уведомил он, вышвыривая их из окна в кусты на обочине дороги.

Герцогиня проводила их тоскливым взглядом, но смолчала.