Право на выбор

- Я им не позволил, - ответил Игорь Вилорович и его голос стал немного металличен. - Я, как начальник штаба потребовал, чтобы они оставили бы все бумаги. - Дискуссия была трудной, товарищи технологи пытались мне доказать, что это их интеллектуальная собственность. Я признал такую линию дискуссии ошибочной и согласился с ними, но заявил при этом, что они нанесли ущерб материальной собственности фирмы "КафельС". Они пытались добиться встречи с Иваном Дмитриевичем, но он уполномочил меня организовать их отбытие и я осмелился проявить инициативу. Я сообщил им, что в случае продолжение конфликта, организую ряд действий по воспрепятствованию их отъезду из городского аэропорта, и они согласились на все мои требования.

- Замечательно, - сказал Капитан, - это я об опросе. Дайте его, пожалуйста. Желательно, не просто отчет, а вообще все, что касается опроса.

На лестнице послышались быстрые шаги. В приемную вошел мужчина лет тридцати пяти.

- Михаил Григорьевич? - вопросительно сказал он, указывая на Куклинса.

- Нет, я Владимир Геннадьевич. Вот Михаил Григорьевич.

- Здравствуйте, я Савушкин. Вы готовы сейчас говорить о кампании?

- Готов.

- Тогда пройдемте в кабинет. Ваши коллеги могут выпить чай или поговорить с руководством штаба.

Котелков согласно кивнул и вошел в уже отворенную дверь кабинета.

- Лиза, мне минералку, - распорядился Савушкин перед тем, как закрыть дверь. - Вам?

- Кофе. Если можно, заварить.

- "Эспрессо" подойдет? Отлично. Лиза, одно "эспрессо".

Кабинет Савушкина был и сам по себе большой, да к тому же, так спланирован и обставлен, что выглядел почти пустым. Легкий стол из сосны, изящный журнальный столик возле небольшого дивана, пожалуй, и все. На столе стоял огромный жидкокристаллический монитор; процессор же незаметно скрывался под столом. На стенах - пяток картин неизвестного художника, работавшего в манере Дали и несколько картин из светлого янтаря. Разшторенные окна, выходили на сосновый лесок.

- Люблю сосну и все, что с ней связано, - сказал Савушкин, показывая на янтарные картины. - На предприятии, где только можно, сажаю сосны, пихту и можжевельник. Будем знакомы. Иван.

- Михаил. Владислав уже ввел меня в курс, но мне нужны подробности.

- Погоди, Миша. Ничего, что на ты?

- Не страшно.

- Вот и отлично. Миша, для начала мне необходимо твое устное резюме. Ты не обижайся, я это правило ввел еще в девяносто третьем и с тех пор каждый, кто приходит на работу, должен ответить, где работал раньше. Исключений было лишь три. Два из них - это сейчас не важно, а третье связано с вашими коллегами, которые позавчера получили прощальный пендель. Я должен узнать, как ты работал раньше.

- Хорошо. Перечисляю. Нижний - успех. Киев - неудача. Калининград успех. Ноябрьск - успех. Вологда - успех. Белгород - успех. Карачаево-Черкесия - неудача. Продолжать?

- Не надо. Успех это победа?

- Не всегда. Успех это выполнение пожелания заказчика. Если разговор с самого начала шел о победе, успех - первое место. Если о том, чтобы место не ниже третьего - значит, это и есть победа. Были заказы не допустить победы определенного кандидата.

- Понятно. Миша, а если я скажу, что успех - моя победа, ты можешь гарантировать, что я стану мэром. Ты получил деньги, пообещал победить и победил. Можешь?

- Пока не могу. Смогу или нет - тоже пока не знаю. Для ответа такого уровня ответственности, в ситуацию пока не въехал. Но кое-что могу сказать уже сейчас. Если ты считаешь, что за полтора месяца до выборов тебе достаточно просто дать денег - я не говорю каких, больших или мелких и победить, то неудачу, в твоем понимании этого слова, я гарантировать могу.

Вошла Лиза с подносом. На нем стояла запотевшая бутылка "нарзана" и чашечка кофе для Котелкова. Рядом с чашечкой был стакан с водой.

- Спасибо, - Савушкин кивнул Лизе. - В такую погоду рекомендую с водой. Сам я не врач, но из медицинской семьи, так что почему турки пьют кофе именно таким способом объяснить могу. Но потом. А сейчас поясни то, что сейчас сказал.

- Так как ты из врачей, то пример под рукой. Представь, после аварии, бывает так, что пациента можно спасти и даже выходить против его воли. Пусть будет не авария, скажем, ранение при побеге. Приковали наручниками к койке и делают все необходимые процедуры, включая насильственное кормление. Так вот, Ваня, твой случай никакого отношения к моему примеру не имеет. Это другая история, когда пациента можно поднять на ноги только если он будет трудиться не меньше, чем врачи. Ты спрашиваешь, могу ли я что-нибудь гарантировать? Только лишь если увижу, что ты выполняешь два моих условия. Первое - ты слушаешься меня, как секретарша Лиза, ну, разве, за исключением... (Савушкин хмыкнул, сделав на минуту гримасу понятливого самца). Второе - меня слушаются твои люди. Ты их ежедневно накачиваешь, или дрючишь, не знаю, как у тебя принято. Главное, они работают. Конечно, понадобится и техника, и помещения и еще, много чего, но сейчас главное, чтобы люди были готовы слушаться.