Право на выбор (СИ)

Рорук не сводит с нас черные ромбы своих зрачков. Он медленно приближается на четырех лапах, даже так оставаясь выше меня, его хвост качается над головой, кончик его набух, покраснел и трещит не переставая. Пищит-свестит что-то невнятное Сершель, я почти силой запихиваю её за спину — куда лезешь, мелочь пузатая?! Ты ему даже до хвоста не дотянешься!..

Треск все громче и громче, ящер шипит сквозь черный толстый язык, вывалившийся из темной пасти. За спиной — толстое стекло и бескрайний равнодушный вакуум.

— Сершель, — шепчу я. — Я постараюсь отвлечь его… а ты беги и зови на помощь…

За моей спиной — вибрация маленького тела; хватка на руке усиливается. Ящер совсем рядом, я вижу вкрапления алого в черноте его глаз.

— Тисса, я не спрашиваю. Беги. Сейчас!..

…Хорошо, что у меня был с собой стакан. Плохо, что в нем была не серная кислота. Ящер отряхивается от жидкости практически мгновенно, но я успеваю подхватить Сершель и буквально швырнуть ее в сторону коридора. Еще хуже то, что для этого я поворачиваюсь к ящеру спиной.

И он этим пользуется.

Удар — тяжелый, оглушительный звон в голове, в ушах, все тело немеет, а потом заливает гулом боли. Легкие плавятся, съеживаются — воздуха, воздуха!.. но тяжесть за спиной, на спине, на плечах и коленях, чугунная тяжесть… я же задохнусь… я же… я же сейчас...

Сжимает плечо когтистая лапа и дергает — ааа, черт тебя раздери!.. я на спине, смотрю на ящера, из темного рта на меня сочится какая-то бурая жидкость… у него бешенство? он меня сейчас разорвет, да?..

— Эй… пусти меня… пусти меня!.. кто-нибудь! здесь есть кто-нибудь?!..

Пытаюсь ударить правой рукой — левая не шевелится — и ящер рычит мне в лицо, а потом опускается к шее, и перед глазами все взрывается от боли.

Сквозь вспышки красного и белого я вижу, как искаженная морда вдруг отдаляется от меня… как она поднимается все выше и выше… в ушах звенит, гудит и лопается, горячо и мокро вокруг плеча, а все тело содрогается и бьется… я смотрю на голову ящера и вижу, как она отделяется от тела.

Больше я не вижу ничего — океан боли обрушивается на меня одной чудовищной волной и мгновенно утягивает в черную бездну.

1-8

— То есть вы утверждаете, что работник станции напал на вас с пациенткой №214, когда вы находились на обзорной площадке?

— Именно так.

— Почему вы были на обзорной площадке, а не в медицинском отсеке?

— У нас закончились процедуры, и мы решили прогуляться.

— Предупредили ли вы сотрудников медицинского блока о том, куда направляетесь?

— Нет… а разве должны были?..

Мой вопрос игнорируется.

— То есть вы покинули медицинский блок вдвоем с пациенткой №214, никого не поставив в известность, и отправились самостоятельно гулять по станции, я правильно вас понимаю?

Я раздраженно дергаюсь, шею тут же простреливает болью. Зараза… вроде все верно говорит, а выставляется так, будто мы сами виноваты в нападении. Серенький маленький мужичок фиксирует все мои показания в своем планшете одной рукой, второй делает пометки в другом, третьей набирает сообщение в коммуникаторе, четвертая же смирно лежит на коленях. Трудно управляться четырьмя руками, наверное… хотя когда у тебя для этого целых две головы, вторая растет из первой как опухоль, то может быть и не очень сложно.

— Опишите поведение сотрудника станции, — между тем продолжает допрос двухголовый.

— Он… — по телу проскальзывает озноб, — стал на четвереньки, поднял хвост над головой, начал им трещать…

— И вы сочли это поведение угрожающим?

— Ну да…

— Почему?

— … — я в ступоре, смотрю на него и не понимаю: надо мной издеваются, что ли?

Мужичок сверлит меня глазами и ждет ответа.

— Я испугалась. На моей планете так ведут себя агрессивные животные.

— Значит, вы решили, что рорук, представитель иной расы разумных, ведет себя агрессивно, опираясь на собственный опыт взаимодействия с неразумными видами вашей родной планеты?

Он точно издевается, сука двухголовая.

— Еще и потому, что в прошлый раз аналогичное поведение его… сородича… напугало моего куратора. Из чего я сделала вывод, что в таком состоянии рорук представляет угрозу.

Съел?

Двухголовый молчит, что-то недовольно клацая в планшете. Но, к сожалению, недолго.

— Чем по-вашему было вызвано такое поведение?

— Я-то откуда знаю?

— Возможно вы или пациентка №214, — белые глаза щурятся, а голос неуловимо, но меняется, — как-то спровоцировали рорука на агрессию? Громко смеялись или говорили, привлекали внимание к себе?..

Что?..

Он что… правда думает… что я или тем более Сершель… В груди растекается ядовитая, жаркая и жгучая, злая и обидная беспомощность. Это ведь я жертва. На меня напали. Почему мне нужно оправдывать напавшего и ранившего меня урода?..

— Пациентка №248, пожалуйста, отвечайте на поставленный вопрос.

Я хочу ему ответить — и не только ответить — когда дверь в палату с лязгом отъезжает в сторону, и в ней сразу становится мало места.