Право на защиту

— Вчера арестовали моего сына. За убийство,— деловито сообщил Брилев.

— Арестовали или задержали?..

— Да какая разница! — ответил посетитель таким тоном, что Мыльникову стало стыдно за детские игры с юридической терминологией.— Главное — он за решеткой.

— В «Крестах»?

— Пока в Центральном районе. Часы тикали.

— Значит, обвинение еще не предъявлено... Вы со следователем говорили?

Гость поморщился:

— Щелкопер. Павлин прокурорский. Молодой, но с таким гонором. Я к нему всех своих юристов из фирмы привез. А он: «Тайна следствия». Придушил бы...

— Но хоть фабулу-то узнали? — осторожно спросил Мыльников.

— Гнилая фабула,— отрезал Юрий Семенович.— Будто бы Вадик два дня назад своего институтского преподавателя убил. Тростью в висок. В Летнем саду. За то, что тот его на экзамене завалил.

— Сильно! — удивился Мыльников.— За экзамен? Ну, а вы что думаете?..

— Этот сукин сын мог,— резко ответил Брилев.— Но он у меня единственный, и этим все сказано.

— Понятно,— Мыльников наклонился ближе к посетителю. Мордоворот в дверях его немного смущал.— Так что, Вадим... признался?

— Похоже на то.— Гость оставался спокоен.— «С доказухой железно, поэтому сидеть ему долго». Это слова следователя. Цитата точная.

— Если «железно»,— сказал Мыльников,— то можно попытаться на другую статью перейти. Более мягкую. Непредумышленное. Или вообще самооборона...

— Трупу семьдесят пять было, еле ползал, какая самооборона,— Юрий Семенович повысил голос— Нет. Только полная невиновность и освобождение. А уж с Вадиком я сам разберусь.

— Но если есть доказательства... — растерялся Мыльников.

Если такие дела и прекращаются, то за очень большие деньги. Не бомжа убили, а все же преподавателя. Профессор, наверное. Еще почетный какой-нибудь. Общественный резонанс, и все такое.

— Ста тысяч долларов хватит?..— будто прочел его мысли Брилев.— Или мало?..

Мыльников едва не поперхнулся.

— Трудно сказать... то есть деньги большие, должно хватить, если люди в принципе согласятся сотрудничать. Многие сейчас боятся. Сами знаете, «оборотни в погонах», и все такое... Надо сначала все уточнить, поговорить со всеми. С «убойщиками», в прокуратуре, с Вадимом...

Адвокат отключил шахматные часы.

— Беретесь, значит? — уточнил Юрий Семенович. Мыльников выдержал паузу. Для солидности.

— Берусь выяснить, возможно ли это... И что вообще возможно.

— Вперед! — Брилев, вставая, бросил на стол пачку купюр.— Пятерка на выяснение. Первого звонка жду завтра.

* * *

— Здорово, отец! Экзамен в третьем кабинете!

— Какой экзамен? — Федор Ильич не сразу узнал того рабочего, что прикручивал в парадном табличку с правилами пользования лифтом. Потому, может быть, не сразу узнал, что если при первой встрече рабочий был пьян, то сегодня — безобразно пьян. Отцепившись от двери жилконторы, он в ту же минуту схватился за стоящее рядом дерево.

— Шутка! — расхохотался рабочий.— Не будет никакого экзамена... Пользуйтесь на здоровье... своими лифтами...

И, напевая «На речке, на речке, на том бережочке», рабочий двинулся в проходной двор.

Виригин обалдело покачал головой. Такими пьянчужками тружеников сферы жилкомхоза выводили карикатуристы журнала «Крокодил» в незапамятные времена. Неужели ничего не изменилось?..

Оказалось, что изменилось. В жилконторе было довольно чисто, остальные сотрудники абсолютно трезвые и относительно вежливые. Возможно, пьянчужку с шутками про лифт держали для стиля.

У входа в кабинет начальника Федор Ильич занервничал.

— Слушай, Максим, может, бросить все?

— Вот тебе раз! Почему? Столько сил уже потратили... — удивился Виригин.

— Да я ж был тут! Они и слушать ничего не хотят!

— Ну вот сейчас вы и спросите подробнее, почему..

— Да все мозги уже запутали! Говорю, напишите бумагу, что платить отказываетесь, а они ни в какую! Мы таких бумаг не даем, и точка! Бросим давай... — расклеился пенсионер.

— Нет уж, Федор Ильич! Раз уж начали, давайте доведем до конца. Вы идите, требуйте, а я позже зайду..

Федор Ильич вздохнул и толкнул дверь. Начальница, дородная женщина с массой дешевых ювелирных украшений, не ожидала увидеть его второй раз. И рассердилась, узнав, что он заявился с тем же самым вопросом.

— Я же уже сказала вам, мы таких бумаг не выдаем! Вы что, забыли?

— Нет, не забыл. У меня все в порядке с памятью,— приосанился Федор Ильич.— А вы вот объясните, почему не выдаете?

— По инструкции! — раздраженно сказала начальница.

— У меня заявление. Официальное!

— Не возьму!

— Но есть закон...

— Для меня инструкция — закон,— отрезала начальница.— Всё, гражданин, не мешайте работать, у меня очередь... Следующий!

На ее зов явился Виригин. Сегодня он впервые надел роскошный итальянский костюм. Чувствовал он себя в дорогой упаковке, как вобла в малахитовой шкатулке,— костюм сидел как-то мешковато, но на людей производил впечатление. По дороге к метро несколько прохожих уважительно уступили дорогу.

В метро Максим решил провести эксперимент. Не стал опускать жетон, а двинул через будку контролерши, вместе с льготниками. Ничего не показывая — просто кивнул. И контролерша ответила лучезарной улыбкой.