Право на жизнь

— Оба-на, а кто ж мне клоуна заказал?! — Довольное лицо моего близнеца растянулось в улыбке. — То есть, я хотел сказать, артиста-двойника. А шо? Похо-о-ож, заходи, братан!

Человек радостно схватил меня за руку и уволок в мою же квартиру.

А здесь вовсю штормила вечеринка. Везде в комнатах висел густой туман табачной копоти. В центре был разложен гостевой стол, на котором громоздились открытые консервные банки, тарелки с бутербродами, полупустые пачки майонеза, колбасные шкурки, грязная посуда и еще черт знает что. Пустые бутылки из-под пива, водки и вина выстроились шеренгами под столом. На полу, кроме всего прочего мусора, валялись разорванные квадратики упаковок презервативов.

На креслах, диване и стульях развалились мои кореша, до бровей налитые алкоголем. На свободном от стола участке комнаты, возле балконной двери, под музыку дрыгали конечностями какие-то незнакомые шалавы. Дверь в спальню сейчас была закрыта, но, судя по жалобному скрипению моей старой кровати, там полным ходом «шел процесс».

Шок медленно проходил, но его место занимала самая настоящая буря негодования. Что это здесь за хрень такая творится?! Кто этот тип, похожий на меня?! Что он делает в моей квартире?! И где мама?!

— А вот и мы! Та-да-а-ам! — затолкав меня в комнату, закричала моя копия.

— У-у-у! Е-е-е! Ва-ау! — тут же восторженно заверещала толпа.

Какая-то пьяная девка подскочила ко мне, и потянула танцевать. Я поспокойнее, как мог, отстранился и жестами объяснил, что не танцую.

— Круто, да? Признавайтесь, кто нашел человека, а? Кто меня решил порадовать? — вопрошал мой нежданный-негаданный близнец у моих же корешей.

— Не я! И не я! — все они пожимали плечами.

— Это, наверное, Андрюха меня решил развлечь! — осенила догадка мою пьяную копию. — Сейчас он выйдет, и мы его спросим.

Вдруг в моей голове зазвучал голос деда Михея. Я вспомнил его байки, которые он мне рассказывал по вечерам, о Зоне и обитающих в ней мутантах. В памяти всплыло одно странное словечко — «шатун»… И в тот же миг небо обрушилось на мою голову и мне мгновенно стало дурно. В глазах все поплыло, а ноги сделались ватными. Этого не может быть!!

Я, с огромным трудом переставляя совсем непослушные ноги, шатаясь и держась за стены, выбрел на кухню, выдернул шпингалеты и отворил окно. Холодный воздух ударил в лицо, и только благодаря этой волне свежести я не упал без сознания на грязный, заляпанный жиром пол.

Этого не может быть! Не может быть! Не может! В голове по кругу летали одни и те же слова. Вдруг в моей голове опять ожил голос учителя.

«„Шатун“ — очень хитроумное создание. Это творение Зоны и не отличишь от реального человека, потому как оно — его точная копия. Сама Зона зачем-то создает себе такие вот игрушки. Сталкеры говорят, что шатунов и не существует вовсе. Но я-то уж многое повидал на своем веку, и скажу тебе, что в Зоне все возможно. Даже то, что ты посчитаешь откровенным бредом», — слова деда Михея отчетливо, как записанные на диктофон, поднялись из глубин памяти.

Я — самый настоящий шатун. Приговор вынесла мне моя же неумолимая логика. Можно было сейчас отмахиваться от реальности и цепляться за всевозможные соломинки других невнятных объяснений этой ситуации, но… если уже вляпался лицом в дерьмо, то никаким образом не спутаешь его с букетиком фиалок.

И здесь, сейчас я только потому, что Зона зачем-то отпустила меня…

— Тебе шо, плохо, мужик? — в кухню ввалился… мой оригинал.

— Да, немного. Желудок мутит от табачного дыма, — соврал я, стараясь не смотреть в его сторону.

— Тогда я дверку-то закрою. — «Брат-близнец» плотно прикрыл за собой дверь, сел на табуретку и облокотился на кухонный стол. — Слушай, все-таки кто же тебя нашел, такого похожего? Это Андрюха, да?

— Андрюха-бабник? — неуверенно спросил я, вспоминая своего бывшего кореша, с которым давно разругался.

— Да, это он! Есть за ним такое! — обрадовался оригинал, решив, что нашел ответ на свой вопрос. — Подумать только, а я ведь его когда-то считал самым последним гадом на Земле. А он оказался настоящим другом!

Мой оригинал при этих словах едва слезу не пустил, чем сильно поразил меня. Я-то наверняка, и не хуже оригинала, знал, что Андрюха всегда был моральным уродом. Таким уродом он и останется до самой смерти.

— Представляешь, как мать моя умерла, прямо на мой день рождения, ночью, прикинь, так он один из всех товарищей мне помог… — продолжил скулить оригинал. — С той ночи меня не бросает одного…

От этих слов у меня внутри случилось затмение. В этот миг, задрожав, лопнула последняя, невидимая, но самая прочная ниточка души, связывавшая меня с моим прежним «я». Пелена горечи и печали опустилась поверх моих потрескавшихся извилин, поверх нервных клеточек, скрутившихся в узелки от обескураживающего осознания того факта, кто же я есть на самом-то деле.