Право на жизнь

Л ё к а. Видел!.. (И вдруг мы видим, как этот несчастный преображается. Обретает, вызванный потрясением, облик совершенно нормального человека, такого, каким его когда-то, до войны, помнила тетя Паша. Но это только на какое-то мгновение, затем Лёка снова погружается в свой сумеречный мир. Ткнув пальцем в себя.) Аршик!.. (Делает вид, что идет по улице.) Мишаня!.. (Подражает манере Мишани ходить.)

И дальше перебивая себя бессмысленными восклицаниями, Лёка показывает, как происходила вся эта история. Как бандит встретил Аршика, как заманил в развалины, что с ним делал, как при этом вел себя Аршик, как его ударили ножом… Изображая, Лёка мечется между слушателями, показывая то грузного участкового, уводящего Мишаню в милицию, то дядю Жору Егиянца, то плачущую тетю Пашу, и все словно заново переживают трагическую историю Аршика…

Т е т я  П а ш а (не выдержав). Хватит, Лёка!..

П е т р о в и ч. Да…

К л а в а (выходит из дома). А ведь к дяде Жоре Мишаня подходил.

О с т а п ч у к. Подходил?

К л а в а. Ну да! Что-то спрашивал у него.

О с т а п ч у к. Жора…

Дядя Жора безучастно смотрит на него.

П е т р о в и ч. Оставь все эти дела на завтра. Видишь, человек не в себе…

Пауза.

Т е т я  П а ш а. Помянуть надо Аршика. Как, люди?

Вспыхивает неяркий уличный фонарь под железным колпаком-тарелкой.

К л а в а. Окстись, Паша! Какие поминки, еще земле не предали.

Т е т я  П а ш а (показывает на дядю Жору). Человека надо отвлечь, нельзя ему сейчас одному.

П е т р о в и ч. Верно сказано. (Снимает фуражку, первым бросает в нее деньги, обходит присутствующих.) Ну, кто что может, громодяне…

Т е т я  П а ш а (мягко отстраняет от себя дядю Жору). Посиди пока один, Жорочка… Бабоньки, тащите из дома что есть съестного. Надо быстренько сгоношить закуску.

Женщины расходятся по домам.

К о л я - т а н к и с т. Нинка, постой-погоди. Магазин-то уже закрыт…

Н и н к а - б у ф е т ч и ц а. Я тут с какого краю?

К о л я - т а н к и с т. Ладно, Нинка, не темни. (Забирает у Петровича деньги.) Бери, тут люди все свои, не заложат.

Все смотрят на участкового.

О с т а п ч у к (вздыхает). Чего уж там, Нина… Тащи из своих сусеков. Случай такой, что ничего не вижу.

Н и н к а - б у ф е т ч и ц а (берет деньги, ворчит). Вот так завсегда. Просят, просят, а виноватая одна Нинка-буфетчица!.. (Уходит в дом.)

Мужчины составляют у бревна табуретки, девушка Варя накрывает их принесенной скатертью, расставляет тарелки, граненые стаканы. В стороне одиноко сидит дядя Жора Егиянц.

О с т а п ч у к (посмотрев на него). Степа, кликни музыкантов. Они на Боготояновской во дворе играют.

Степа исчезает.

П е т р о в и ч. Ай да Сысой Васильевич, ай да наш участковый! Как же с постановлением исполкома?

О с т а п ч у к. Семь бед — один ответ…

Появляются женщины, каждая из них что-нибудь приносит из дома: кто варенную в мундире картошку, кто — воблу, зеленый лук, хлеб… Хлопочут у импровизированного стола. Последней появляется Нинка-буфетчица. Опасливо поглядывая на участкового, достает из-под жакета несколько бутылок водки.

Т е т я  П а ш а. Идите к столу, люди. (Коле-танкисту.) Зови свою Зину.

К о л я - т а н к и с т. Она сегодня в ночной смене.

Все рассаживаются. Деликатно ждут дядю Жору Егиянца. Помедлив, он тоже подкатывает к столу.

К л а в а (заботливо). Сюда, дядя Жора. Во главу стола, как полагается.

Появляется  С т е п а.

С т е п а. Отыграют и придут к нам, обещали.