Право на жизнь. История смертной казни

Франц отшатнулся; но граф снова схватил его за руку и держал у окна.

– Что с вами? – спросил он его. – Вам жаль его? Нечего сказать, уместная жалость! Если бы вы узнали, что под вашим окном бегает бешеная собака, вы схватили бы ружье, выскочили на улицу и без всякого сожаления застрелили бы в упор бедное животное, которое, в сущности, только тем и виновато, что его укусила другая бешеная собака и оно платит тем же, а тут вы жалеете человека, которого никто не кусал и который тем не менее убил своего благодетеля и теперь, когда он не может убивать, потому что у него связаны руки, исступленно требует смерти своего товарища по заключению, своего товарища по несчастью! Нет, смотрите, смотрите!..

Требование графа было почти излишне: Франц не мог оторвать глаз от страшного зрелища. Помощники палача втащили осужденного на эшафот и, несмотря на его пинки, укусы и крики, принудили его стать на колени. Палач стал сбоку от него, держа палицу наготове; по его знаку помощники отошли. Осужденный хотел приподняться, но не успел: палица с глухим стуком ударила его по левому виску; Андреа повалился ничком, как бык, потом перевернулся на спину. Тогда палач бросил палицу, вытащил нож, одним ударом перерезал ему горло, стал ему на живот и начал топтать его ногами. При каждом нажиме ноги струя крови била из шеи казненного.

Франц не мог дольше выдержать; он бросился в глубь комнаты и почти без чувств упал в кресло.

Альбер, зажмурив глаза, вцепился в портьеру окна.

Граф стоял, высоко подняв голову, словно торжествующий гений зла[217].

А дальше граф Монте-Кристо начинает свою долгую и прекрасно продуманную месть, за которой все мы хоть раз в жизни с восторгом и ужасом следили. Один за другим его обидчики попадают в расставленные им сети. При этом все устроено так хитро, что каждый из них в какой-то мере становится жертвой собственных преступлений. Монте-Кристо нашел в жизни каждого из них зловещие тайны, которые затем просто выпустил на свободу, и прошлое обрушивается на злодеев. Прекрасно воплощенный в жизнь принцип соразмерности преступления и наказания. Но в какой-то момент граф останавливается. Он довел до самоубийства графа де Морсера, уничтожил и свел с ума прокурора Вильфора, а дальше в его планы входило разорить и уморить голодом барона Данглара, которого он считал виновным в голодной и одинокой смерти своего отца. Но когда гнусная злодейка госпожа де Вильфор по требованию мужа кончает жизнь самоубийством и дает яд еще и своему маленькому сыну, граф понимает, что должен остановиться. Данглар, оказавшийся в пещере у разбойников, которые служат графу, вынужден отдавать все свои миллионы ради жалкой еды, и во время голодных галлюцинаций он видит старика, умирающего от голода, – это, конечно же, воспоминание о Дантесе-старшем. А затем наступает катарсис.