Право на жизнь (СИ)

Ветер снова хлопнул полотнищем, сбивая остатки некогда прилепившегося к кронштейну гнезда. В воздухе закружилась солома и высохшаяскорлупа.

Сейчас?

Хрупкая человеческая фигурка отделилась от Башни, полетела вниз, удаляясь от стены. Взвизгнула кухаркина дочь, ее крик подхватили прочие девчонки. Незнакомый мальчишка за спиной выругался. Кто-то из алых швырнул заклинание, тщась замедлить падение.

Треснули ветки древнего вяза.

В туче листьев, обрывков одежды и сломанных сучьев Синхара вывалился на дорогу, прямо перед каретой…

Бледное искаженное ужасом лицо Кины и других ребят. Злые окрики стражей, отгоняющих детей прочь. Ошалелые каурые морды лошадей, вцепившийся в поводья кучер. Кружащийся в воздухе мусор — солома, листья и паутина. Трепещущая серыми лентами шляпка самой Юны, прибившаяся к сиреневому кусту.

Хрустальный монолит Башни, взирающий на копошащихся у его подножия смертных с недостижимых высот.

На миг предметы обрели небывалую четкость и яркость.

А затем мир снова поглотила привычная тьма.

***

Юну весь вечер колотило как в лихорадке.

Вызванная из Южного Храма целительница в недоумении развела руками, не в силах определить причину недуга, но на всякий случай дала лекарство от жара и предписала полный покой. Появившийся чуть позже незнакомый мужчина не сказал ничего. Он минут пять ждал у двери и наблюдал за девочкой, выдавая себя только дыханием, затем вышел из детской, позвав за собой родителей. Последней, напоив воспитанницу малиновым компотом и погасив щелчком светильник, удалилась в свой закуток Свен, оставив дверь приоткрытой — девочка слышала, как скрипит лежак под грузным телом ворочающейся няни.

Во влажной от кислого пота тьме придавленная тяжелым ватным одеялом Юна, бредя, не могла решить, что лучше: шумная толпа взрослых, встревоженных состоянием ее здоровья, или давящая тишина, в которой ничто не отвлекало от крутящегося в воспаленном разуме вопроса.

Она увидела, как Синхара упал или… Синхара упал, потому что она это увидела?!

Девочка всхлипнула, тихо позвала:

— Мама?

Сейчас, как никогда прежде, Юне захотелось, чтобы леди Иньлэрт была рядом. Положила холодные пальцы на разгоряченный лоб, прошептала успокаивающую чушь, обняла. Возможно, даже поцеловала в макушку. И тогда девочка рассказала бы ей всю правду — и о сорвавшемся Короле крыш, и про съеденных котом канареек.

Леди Иньлэрт не баловала единственную дочь лаской и разговорами раньше, не собиралась, по-видимому, и теперь.

Голову сдавливал пульсирующий обруч боли, разрывал привычную тьму обжигающими искрами. Сердце колотилось как бешеное у самого горла. Одеяло не спасало от озноба — тело кидало то в жар, то в холод.

Тишина наполнялась назойливыми шорохами: неясным бормотанием, скрипом половиц под осторожными шагами, стуком ветки по ставням. Ночь обращалась в эбонитовые крылья.

Балансируя на грани яви и бреда, Юна сама не поняла, когда провалилась в мир снов. В какой-то момент привычная тьма разорвалась в клочья, выбрасывая ее, точно волна ракушку, на скалистый утес посреди затянутой туманной дымкой пустоты. Оглушенная, жмурясь от ужаса перед открывшейся безграничностью, девочка скорчилась на земле, вцепляясь пальцами в камень — единственную надежную опору.

«Все в порядке, дитя. Не бойся. Все хорошо».

Гигантский дракон — сгусток тьмы посреди пастели — сомкнул над ней крылья, возвращая испуганной Юне привычную и безопасную ночь.

— Великий Отец? — неуверенно, но зная, что не ошибается, спросила она, приподнимаясь с земли. Потеплевшая на мгновение тьма без слов подтвердила ее догадку. — Владыка Северного Неба? Это огромная честь для меня.

«Я услышал твой зов».

Зов? Юна растерялась. Она не собиралась входить в мир снов, более того ей, десятилетнему птенцу, не хватило бы сил прорвать границу между реальностью и астралом. А уж встретить Древнего и вовсе представлялось событием чуть ли не сказочным. Разве тому, кто равен богам, есть забота до ничем непримечательной девочки?

Но в глубине души Юна понимала, что желала этой встречи. Неосознанно тянулась к кому-то мудрому и уверенному, способному защитить, объяснить и утешить.

«Ты растеряна и напугана».

Дракон облек ее эмоции в слова.

«Хочешь понять, что произошло?»

Древний опустил колоссальную морду к девочке. Черный зрачок — круглое блестящее зеркало — отразил ее целиком, хрупкую фигурку посреди клубящейся мглы, сквозь которую медленно проступала паутина незнакомого плетения.

«Хочешь узнать правду о себе самой?»

Юна вздрогнула и очнулась.

За несколько секунд забытья в комнате ничего не изменилось. Она по-прежнему была одна, а темнота говорила с окружающим миром неясными шорохами и скрипами. Девочка уверенно откинула одеяло, слегка удивившись исчезнувшей бесследно лихорадке. Плечи плащом обнимали невидимые крылья, теплые и приятно тяжелые, схема заклинания отпечаталась в разуме. Сомнений в успехе у нее даже не возникло, ведь ее благословил сам Великий Отец.