Право на жизнь - (СИ)

Но Самаэль действовал уверенно. Языком он разжал мои плотно сомкнутые губы, чуть прикусил нижнюю, не до крови, не до боли, едва-едва. Его свободная рука тем временем продолжала свои исследования. Спустившись ниже, он просунул руку под меня, провел заострившимися когтями по пояснице, все так же не причиняя боль, но находясь на самой грани. Это движение по пояснице заставило меня выгнуться вверх и оказаться еще ближе к нему. Я порывисто выдохнула, ощущая, как теплая дрожь прошлась от поясницы по спине до лопаток. Он снова пил меня в поцелуе, вбирая в себя мое дыхание.

И в какой-то момент я сдалась, расслабилась, не устояв перед тем, что он делал со мной. Сейчас он не причинял боль, не пугал, напротив, обещал наслаждение.

Я услышала в темноте его приглушенный смех и в тот же миг он усилил натиск. Его губы стали более требовательными, он целовал жадно, распаляя меня, я уже не пыталась сжать зубы.

Он отпустил мои руки. Я сперва уперлась в его плечи ладонями, но после, действуя по наитию, не стала его отталкивать, а напротив, скользнула пальцами вверх по плечам, добралась до его шелковистых волос.

И на этом замерла. Я была ошарашена, поражена. Боялась поверить в то, что сдалась ему вот так, за считанные минуты. Ведь это не нежный любовник, пышущий любовью ко мне. Это - Самаэль.

Он зарычал. Резко поднялся, озлобленно схватил меня за плечи, поднимая перед собой, сжимая до боли. Я испугалась еще сильнее и если еще в предыдущее мгновение могла бы сдаться, прояви он еще немного нежности, теперь я снова закрылась.

Он снова зарычал, встряхнул меня, отшвырнул прочь... А в следующую секунду хлопнула дверь. Я осталась в доме одна.

Спрятавшись под одеялом, обиженная на весь белый свет и на Самаэля в частности, я разревелась, как ребенок.

Ведь я была почти готова отдаться ему по своей воле, почти забылась в его руках, когда он проявил немного ласки, когда не стал делать больно... Но когда оказалось, что нужно еще немного, он спасовал...

Я проклинала тот день, когда осталась жива в том храме, когда первый раз попалась ему. И не потому, что так ненавидела его... Теперь пришло время признаться самой себе, что во мне до сих пор жива какая-то болезненная привязанность к этому демону. Я до сих пор пытаюсь найти в нем что-то хорошее, светлое. И даже нашла это, увидела в нем. К тому же теперь я знала, насколько и он нуждается во мне. Особенно после разговором с Бароном Самди... Я хотела донести до него, что нельзя делить все лишь на черное и белое. И пусть он жестокий Повелитель, он может быть и кем то еще. Может дать своей душе облегчение. Не обязательно жить в ненависти. Я не хотела жалеть его, да и это была не жалость... Просто я отчаянно хотела вытянуть его на свет... Почему? Не знаю... Наверное, живя воспоминаниями о нем, а после узнав его с другой стороны, я окончательно заболела мыслью о его спасении...

Но между нами все совершенно непросто. Ведь он однозначно не испытывает того же ко мне. Он лишь постоянно насмехался, издевался, напоминал о том, какая я жалкая и ничтожная. О том, что находится рядом со мной только из-за необходимости. А все его плотские желания основываются не на том, что он хочет именно меня, а на том, что у него давно не было женщины. Будь на моем месте другая, более податливая, он целовал бы ее с таким же воодушевлением. Это было до боли обидно.

"Самаэль."

Я остановился только тогда, когда оказался совсем далеко от дома, когда ее мысли перестали быть слышны.

- Проклятая девчонка! - одним ударом я переломил столетнюю сосну, ощущая, как древесина впивается в кожу обломками, как отрезвляет боль. Кожа тут же затянулась, выплюнув щепки.

Пришлось сделать еще несколько глубоких вдохов, чтобы унять закипающую внутри тьму.

Она ведь была уже готова, ее руки не отталкивали... И именно тогда, когда я с удивлением для себя, обнаружил, насколько нуждался в том, чтобы она не отвернулась, именно тогда, она все оборвала.

- Все это бредни. - Я уже был спокоен. - При первой же возможности отправлю ее подальше, а сам наведаюсь к суккубам. С ними-то не придется церемониться.

Я посмотрел вверх, на ночное небо, а перед глазами стояло лишь ее перепуганное лицо.

С каких пор меня стало волновать, что она боится?

Я чувствовал себя уставшим, истощенным.

Столько столетий я уничтожал в себе все то, что осталось от человека. Методично... И весьма эффективно. А что теперь?

Может быть вместе с теми крупицами энергии, что она отдавала мне, в меня проникала и ее человечность? Не знаю... Однако именно сейчас, здесь, в этом месте, где все и без того слишком сильно напоминало мне о первых годах жизни, я стал снова возвращаться к тому, с чего начинал... К тому, что бы уметь чувствовать.

Глава 12. Перья белые, перья черные.

Я проснулась еще до рассвета. Самаэль так и не вернулся.