Право на жизнь (СИ)

До подворья оставалось чуть больше километра, когда донеслась стрельба. Сердце у Никиты ёкнуло: не ошибся!.. Но сразу же вбитые навыки взяли верх. Голова стала холодной. Лейтенант махнул бойцам, жестами отдавая приказы. К ферме, разбившись на несколько групп, пограничники подошли широкой дугой. Так, чтобы не терять друг друга. И с запада, со стороны, противоположной той, откуда шла интенсивная стрельба. Когда первая группа подошла к границе полей, в воздух, привлекая внимание, полетела ракета. На ферме поняли сразу. По лесу на восток ударили несколько коротких очередей трассирующими. Пограничники тут же открыли шквальный огонь по указанным местам. В ответ прилетел огненный шар. Но далеко в сторону. Разорвался, как фугасный снаряд, легонько толкнув воздушной волной. Больше ничего.

Прикрывая друг друга огнём, один за другим, через поспевающие поля гороха, пограничники бежали к ферме. Когда ворота захлопнулись, лейтенант оглядел подворье. Два сарая разбиты, стена дома закопчённая — рядом валялись три пустых огнетушителя. Прислонившись к дому, на земле сидел и хрипел парень, из бока торчала стрела. Хозяин стоял на подмостках, вглядываясь в лес. Его жена с радостной улыбкой накинула на ворота брус, потом подхватила с земли ружьё и тоже встала у бойницы.

Пограничники начали занимать круговую оборону. Никита взял радиста за плечо — тот как раз собирался в дом, разворачивать рацию. Негромко, чтобы никто не слышал, приказал.

— Как сообщишь, что у нас «Циклон»… Дальше сиди и передавай всё, что видишь. Если… Наши должны знать. Как можно больше.

Боец молча кивнул. Если напала не мелкая группа разбойников, а идёт крупное вторжение, шанс продержаться до подхода помощи хоть и есть, но мизерный. В одиночку погранзастава не справится, а большая часть пехоты на востоке. И все вертолёты там же. Перебросить их для поддержки с воздуха — пара часов как минимум…

Поля вокруг села Репьевка были полны насекомых, жужжащих, летящих, снующих туда-сюда, все заняты важными делами. К полудню солнце обычно пригревает настолько сильно, что внезапные порывы ветра и редкие облака не могут хоть ненадолго охладить зной и жару. Потому на этот час обычно и назначен обед: кабина трактора превращается в раскалённую железную печь, да и просто постоять на солнце — запросто схватишь солнечный удар. Сегодня поля опустели по иной причине. Из-за неё сейчас председатель спрятался в тени поселковой стены, всматриваясь в окружающее пространство биноклем через бойницу. В перекатывавшиеся зелёно-жёлтые волны зреющих хлебов. И в кустарник на цепочке холмов вдоль реки. С досадой подумал, что зря не настоял там всё вырубить. Его убедили: дожди будут смывать почву. А врагов нам бояться нечего, нэрлих с той стороны. Свои. И вот. Теперь в зарослях слона можно подвести чуть ли не к самой стене, и никто ничего не заметит.

Почувствовав, как со спины подошёл помощник — председатель узнал его по шагам, только он так шаркал во всём селе — спросил:

— Что слышно, Никифор?

— Погранцы стрекозу запустили. Скоро до нас доберётся. Миша смотреть зовёт.

Председатель почесал подбородок. Не к месту подумал, что вот он, признак старости — раньше брился раз в пару дней, а теперь уже к обеду кожа шершавая. Тут же заставил себя выбросить глупости из головы.

— Ну, пойдём. Раз ничего другого нет.

Картинка с беспилотника будет транслироваться в том числе и на стоявший в доме сельсовета приёмник. Может, что и углядят… ибо интуиция так и кричала: плохо дело. А председатель пережил и лихие девяностые, с налётами отморозков «плати за охрану или спалим». И войну с бандитами, попытавшимися после Катастрофы подмять под себя отрезанный от Земли кусок Ульяновской области. Потому интуиции привык доверять.

Обратился к пулемётчику:

— Дима, я тогда в сельсовет. А вы не расслабляйтесь тут без меня. Проследи.

— Будь сделано.

По дороге сосед негромко заговорил:

— Кузьмины беспокоятся. За дочку.

Председатель скривился. Несносная девчонка опять убежала с утра за грибами в лес. Выдрать бы, но она кроме грибов уже несколько раз находила в лесу заросли кое-каких растений, которые очень ценились шаманами. Мешочек такой высушенной травы стоил как КАМАЗ с зерном. Потому и родители, и односельчане на любительницу шляться по лесу смотрели снисходительно… Как бы сегодня это её любимое занятие не довело до беды. Больше успокоить себя председатель сказал:

— За ней Пётр и Вадим ушли. Их на сборах ополчения не просто так до седьмого пота гоняют. Вытащат, по любому.