Право на жизнь (СИ)

Спустя время, покончив с едой, я отвернулась от костра, устроившись в метре от демона и закрыла глаза, стараясь уснуть. Я все же решила оставить ему половину еды, молча подвинув ему лист с готовыми продуктами перед тем как отвернуться. Все же если он свалиться в голодном обмороке, я тоже не смогу идти дальше, поскольку привязана к нему.

Уже сквозь дремоту, я расслышала, как он все же взял лист и принялся за еду и недовольными комментариями, коих я не слышала, но интонацию разобрать смогла. А уже в следующий миг, опешив от самой же себя, я сгоняла с лица улыбку. Ну уж нет, это все очарование леса, да и у меня просто нервы расшалились. Ведь не могла же я улыбаться тому, что Самаэль ест то, что я приготовила. Он зверь, чудовище, монстр, напомнила я себе и, наконец, смогла уснуть.

Я бежала по лесу, не обращая внимания на хлеставшие по лицу ветки. Щеку саднило, одежда была изорвана, а босые ноги разодраны в кровь. Но я не останавливалась. Хруст и рев позади подгоняли меня пуще бушевавшего в душе страха.

Внезапно деревья расступились и я увидела перед собой каменное строение, напоминавшее разрушенный храм.

Суетливо обернувшись, я прислушалась, преследователь приближался.

Со всех ног я припустила к развалинам. Там, мне казалось, я смогла бы найти укрытие.

Деревянная дверь висела лишь на одной петле, но я смогла открыть ее и проскользнуть внутрь. Но стоило мне оказаться под сводами старого храма, как дверь исчезла, теперь это была сплошная каменная стена. Я кинулась было обратно, попыталась найти дверь, через которую только что вошла, но ее больше не было. Лишь холодные камни попадались под мои ладони. Я отпрянула назад и в темноте наткнулась на какую-то статую. Еще и миг, и это ледяное каменное изваяние пришло в движение. Холодные руки потянулись ко мне из темноты. Крича, я попыталась вырваться, отбежала подальше. Тогда мое внимание привлекли крики. И я узнала их. Это были девушки, которых привели в храм со мной в ту злополучную ночь.

Я пошла на звук, ускорилась, побежала. И чуть не натолкнулась на одного из храмовников. Все здесь было в самом разгаре, но это уже был не тот ритуал, которому подвергали нас, а кровавый бал Самаэля.

С ужасом, я осознала, что в центре, на горе истерзанных тел, будто бы на троне сидит Самаэль. Он скалится в своей зловещей улыбке, глядя на меня и протягивает мне руку. Я пытаюсь сопротивляться, но не могу. Делаю шаг, еще один. Отовсюду ко мне тянутся десятки рук, они хватают меня за одежду, будто пытаясь удержать. Из темноты появляются лица девушек, тех кого я знала, и тех кого видела впервые. Их измученные лица беззвучно кричали, по губам их я могла прочесть одно лишь слово – остановись.

Но я продолжала идти не в силах остановиться.

А Самаэль сидел на своем кровавом троне и тянулся мне навстречу, предвкушая…

Я распахнула глаза. Ночное небо, листва деревьев. И все это было лишь сном. Диким, страшным, но все же сном.

Я все еще продолжала тяжело дышать, глядя в небо широко раскрытыми глазами. Меня сильно трясло, то ли от холода, то ли просто знобило.

Сейчас было темно, и только луна, плывущая по небу освещала округу, да редкие звезды пробивались из-за облаков.

Слегка повернув голову, я взглянула на Самаэля. Он сидел, все так же облокотившись спиной о корень, откинув назад голову, с закрытыми глазами. Его длинные черные, как смоль, волосы ярко выделялись на фоне белой кожи, которая в свете луны будто бы и вовсе светилась.

Я не знала спит ли он, но страх перед ним, даже таким расслабленным, сейчас сковывал меня. Хотелось бежать прочь, без оглядки, не останавливаясь, пока не упаду без сил. Дальше и дальше от него.

Я коснулась рукой шеи. Этот ошейник, он не позволит мне сбежать. Не позволит спрятаться. Даже здесь, в другом мире, я обречена подчиняться. Хотя здесь по крайней мере у меня есть выбор – жить или умереть.

Но разве я смогу совершить самоубийство? Да и в чем тогда смысл, ведь тогда я без суда попаду в ад и оттуда уже не смогу выбраться и буду обречена на вечные муки. Правда Самаэля тогда уже не будет в живых, ведь он умрет вместе со мной.

Но в любом случае, сейчас у меня уже нет столько решимости, что бы устроить все таким образом. И имея сейчас хоть какой-то шанс стать свободной, я ухватилась за него, как за соломинку.

Я села, подтянув колени к груди. Костер уже догорал, и я подкинула в него еще несколько поленьев. Пламя тут же охватило сухую кору, затрещали веселые искры.

С тоской я вспоминала, как еще несколько недель назад вот так же сидела у костра со своими друзьями. Несмотря на то, что нам, Избранным, как нас называли в храме, было запрещено покидать святые стены, я частенько нарушала это правило.