Право налево (СИ)

Лена замерла от ужаса – обездвиженная, ошеломлённая. Поперёк горла легла, перекрывая кислород, тяжёлая мужская рука.  А над  головой, вжимая её своим телом в одеяло, нависает  толком не проснувшийся Анатолий.  Вторая рука мужчины  с силой стискивала её предплечье,  и  Лена могла только испуганно таращить глаза, не в силах пошевельнуться.

«Синяки будут», - мелькнуло в голове, и тут Анатолий сипло выдохнул, дёрнулся, словно сбросил оцепенение, и, пробормотав что-то по-арабски, убрал сдавливающую её горло конечность.

Из  глаз мужчины постепенно ушло дикое выражение, сменившись сначала узнаванием, а потом растерянностью.

- Лена, - выдохнул он, приподнимаясь. – Чёрт… Я не … Больно, да? Как ты тут оказалась? Комнаты перепутала?

Она отрицательно качнула головой.

- Твоя, - голос звучал хрипло, словно она простыла, -  мама попросила тебя разбудить. Не подумай, что я вошла в твою комнату по собственной инициативе. И задела случайно – ты не отозвался, и я решила наклониться, покачнулась и…

- Прости, - в голосе Анатолия явственно звучало раскаянье. – Я спал. Снилось чёрте что…  Ничего не успел осознать и понять, как тело отреагировало само, на рефлексах, годы тренировок всё-таки.  На будущее запомни – нельзя прикасаться к чужому мужчине, когда он спит.

Слова ударили наотмашь, Елена забарахталась, пытаясь встать, но спаситель продолжал нависать, не давая возможности вывернуться.

«Чужому мужчине» - так и есть. Но почему эти слова больно ранят? Неужели  она умудрилась привыкнуть к своему телохранителю? Нет-нет, это невозможно! Просто глупый страх, что без него она пропадёт, вот и всё. А так-то Анатоль совершенно прав – она ему никто. Чужая. Ходячая головная боль и всего лишь его работа. Долг, который он отдаёт Ирине Аркадьевне, присматривая за непутёвой невесткой «императрицы».

Стоило вспомнить о свекрови, как следом пришли мысли о муже, и настроение совсем испортилось.

- Извини…те, что потревожила, - буркнула она, повторяя. –  Задела нечаянно, так-то не собиралась руки распускать. В следующий раз буду внимательнее.

- Лена…

- А теб…вам надо нервы лечить, иначе оставите заикой вашу девушку. Утром коснётся ненароком, а вы её придушите. Или покалечите. Да слезьте уже с меня, там нас ваша мама ждёт!

- Ты, Лена. Мы на «ты», - мужчина не спешил давать ей свободу, и хоть напрямую не удерживал, но всё равно она не могла встать –  попробуй, сдвинь, если он не желает перемещаться! – И у меня нет девушки, я привык спать один.

- Вы… ты гей? – невольно она округлила глаза, лихорадочно размышляя – такой экземпляр – и голубой?! Нет, это было бы слишком несправедливо! И так нормальных мужиков днём с огнём не найдешь – то «разноцветные», то маменькины сынки, которым не жена нужна, а нянька, то альфонсы, то пьяницы или лодыри. А тут и фактура, то есть, сногсшибательная внешность. И начинка, в смысле, содержимое головы – умён, начитан, образован и воспитан. Невозможно, чтобы такой мужчина оказался… не совсем мужчиной!  Но за всё время он ни разу не проявил к ней мужской интерес. И флиртующим с другими женщинами она Анатолия не видела… Впрочем, что она видела – в отеле-то? Там он ни на шаг от них с Любочкой не отходил, а здесь они живут слишком далеко, чтобы она могла наблюдать за его жизнью.

- Нет, - Анатолий смотрел серьёзно, - я до мозга костей натурал. Мне нравятся женщины и интересуют только они, а не представители моего пола.  Но, по моему убеждению,  спать в одной постели можно только с единственной, которой доверил своё сердце, а я пока её не...    Она ещё не знает, что она – моя единственная. И, предваряя следующий вопрос – не монах, целибат не держу, но для удовлетворения естественной потребности совсем не обязательно спать вместе, достаточно пары часов на нейтральной территории.

- Как у вас, мужчин, просто, - воспоминание о похождениях Марка уже не причиняли прежней боли, но спокойно думать и говорить об этом она ещё  не могла. – Это не естественные потребности, это распущенность и эгоизм. Марк…

- Пожалуйста, никогда не проводи между нами параллели! – резко ответил Анатолий. – Он женат, я свободен, это разные вещи.

- Тем не менее, они есть – вместо того, чтобы завоевать свою единственную и/или сообщить ей о своих чувствах,  ты ищешь утешение на стороне.  Ты лучше Марка во многом, но…

- Ты же ничего не знаешь, а судишь, - закрыв глаза, словно ему стало больно на неё смотреть, произнёс мужчина. – Я не могу ей ничего сказать, потому что она… у неё есть… обязательства перед другим.

Откуда-то из глубины дома раздался стук, словно что-то упало на пол.

Лена очнулась – их же ждёт Светлана Ильинична! – и густо покраснела, представив, как они выглядят со стороны – она лежит на кровати, над ней нависает почти обнажённый мужчина и спокойно рассуждает о «естественных мужских потребностях». А если сейчас в спальню войдёт его мама?