Право остаться

Одет Михалыч вполне по сезону, но сразу видно, что не местный. Надо будет ему одежду сменить перед тем, как в люди выводить. Хорошо, что мы с Брэдли, когда делали запасы, притащили четыре дополнительных комплекта. Оружие у Михалыча подобрано нормально. Охотничья винтовка, револьвер, нож, топор. Парусиновый рюкзачишко и снегоступы. В общем – для Прошкиной пади сойдет, а для Форт-Росса переоденем.

Забегая немного вперед, отмечу, что первые несколько дней после возвращения из Форт-Росса прошли напряженно. Собрались четыре человека посреди застывшего снежного царства, причем двое из них уже успели обменяться «любезностями». Не самая лучшая компания для зимовки. Тут ведь как: и Михалыч вроде свой, но и за Брэдли я горло любому перегрызу, не раздумывая.

Андрей Викентьевич Челищев помалкивал, присматривался и баловал наших собак. Тори и Бади после некоторых размышлений приняли Челищева за своего. Обнюхали, облизали и зачислили в «полезную» часть коллектива, подлежащую круглосуточной охране. Что и остальным псам из упряжки объяснили на своем собачьем языке.

Кстати, Марк с Андреем сразу нашли общий язык. Без проблем и притирок. Даже каких-то общих знакомых из Форт-Росса обнаружили. Уже через несколько дней пошли охотничьи угодья рассматривать. Если честно, то я не особо и удивился. Люди они разные, но из одного теста слеплены. Бывший шериф и бывший музыкант! Умереть не встать какая парочка!

Брэдли, когда услышал, что Андрей Челищев будет смотрителем Прошкиной пади, даже ухом не повел. Мол, ничего другого от моей поездки в Форт-Росс и не ждал! Хмыкнул, ладонью по бороде провел и усмехнулся. Даже сыскная грамота, которую я ему передал, не произвела впечатления. Он скользнул взглядом по пергаменту и кивнул в сторону новых постояльцев: мол, все хорошо, а про наши дела позже поговорим. Без лишних ушей.

С Михалычем было труднее. То ли потасовка с Брэдли не прошла даром, то ли климат не понравился – не знаю. Если быть точным – не знал, пока не поговорили, чтобы заранее расставить все точки над «i», «ё» и где там еще эти точки рисуют. Разговор начался утром, когда Марк с Андреем ушли капканы проверять. Михалыч повздыхал для порядка, потом чаю заварил, покряхтел, на мороз пожаловался и подсел к столу, где я чистил оружие.

– Поговорим?

– Давно пора, – кивнул я, не отрываясь от своего занятия, – зачем появился?

– Можно подумать, не знаешь…

– Понятия не имею, – пожал плечами я. – Присматривать за долиной?

– Не совсем.

– Понятно…

– Ни черта тебе не понятно, пацан!

– Михалыч… Будь другом, не начинай мне морали читать. Хватило мне Влада. Есть чего сказать – говори. Нет – иди воздухом подыши. Он здесь чистый, хорошо нервы успокаивает.

– Вот уж, и правда упрямый. Изменился ты… Александр Сергеевич. Увидел бы тебя где-нибудь в городе – не признал, – начал Михалыч и замолчал, а я не ответил.

Плечами пожал, да и только. Бывает, мол, и не такое. Он отхлебнул из кружки и продолжил:

– Что, нелегко пришлось?

– Нормально.

– Заметил, – кивнул он. – Ребята скоро вернутся?

– К вечеру.

– Это хорошо… В общем, Саша, нам нужно очень серьезно поговорить…

– Ты уже полчаса мнешься, как девочка. Выкладывай.

– Буйный у тебя приятель… – Судя по виду Михалыча, он никак не находил нужных слов для начала разговора. – Я ведь мог и разозлиться…

– Он бы тебя пристрелил и спустил в прорубь. Ты хотел поговорить… – напомнил я.

– Будет лучше, Саша, если перед нашим разговором прослушаешь эту запись…

Если меня и можно было чем-то удивить, то Михалыч попал в самую точку. Он бросил взгляд в окно, а потом вытащил из кармана диктофон. Как я понял, запись была сделана вскоре после возвращения Влада на базу, и разговор шел в кабинете начальника. Голос Ивана Ивановича ни с чьим не спутаешь. Сильный и властный голос. Пересказывать эту запись бессмысленно. Это не разговор, а скорее монолог. Театр одного актера: Влада Талицкого.

Меня обвиняли в упрямстве, а начальство центра – в полном непрофессионализме при моей подготовке как «курьера». Мол, Александр Талицкий вел себя как последний болван, занимаясь чем ни попадя, только не «особо важным заданием», которое было ему поручено. Удивился? Диктофону – да, удивился. Словам Влада – нет. Дослушал запись до конца и кивнул:

– Можешь прятать свою шарманку.

– Если бы… Ее надо уничтожить.

– Сходи к проруби и утопи. Делов-то…

Михалыч вернулся через минут десять. Сбросил куртку и неожиданно сменил тему разговора:

– С Челищевым ты меня удивил! Кто бы мог подумать, что столкнусь с классическим попаданцем. Надо же! Прямо как в романе каком-нибудь.

– Сам-то что, не «классический»?

– Я не просто так попал, а по службе, – сказал Михалыч, но как-то уныло. – Кстати, этот парень знает, что я пришел из нашего мира?

– Челищев? Да, знает. Вчера рассказал, пока на улице курили.

– И он, конечно, рассчитывает с нашей помощью вернуться обратно? – не унимался он.

– Ты будешь удивлен, но эта мысль его пугает.

– В каком смысле?!

– Он не хочет и даже не думает возвращаться в наш мир.

– Тогда зачем он здесь?!

– Нанял его присматривать за долиной. Я же не знал, что ты свалишься как снег на голову.