Право первой ночи

Эрлаец поднялся на ноги, чуть покачнувшись при этом.

– Пожалуй, пойду я, – сказал маг. – Пока ноги держат. Пока не перегорел, как ты…

– Иди, иди, – поддержала супруга Эллина, – мы справимся. Терин, проводи Дэна, еще не хватало, чтобы он за борт свалился.

– А… что мне делать? С чего начать? – окликнула я удаляющегося мага.

Мастер Райт обернулся, устало улыбнулся:

– Ты умная девочка, разберешься. За ребенком Олиты следи. Больше угроз для жизни нет.

Дэниел и Терин ушли, а я положила руки на округлый живот беглянки и задумалась. Похоже, скрыть вернувшийся дар не получится. Если не помогу какому-нибудь ребенку или этой беременной женщине, сама себя возненавижу.

Разве что мастеру Райту пока не до меня, он вообще уверен, что я дар потеряла. Может, и удастся свою магию от Дэниела скрыть… а может, и нет – не суть важно. Главное, чтобы никто из беженцев не умер, не пострадал из-за моего бездействия.

И я принялась за работу.

В трюме находилось несколько десятков человек, и всем из них была нужна помощь. К счастью, на корабле оказались только легкораненые, а с порезами, ссадинами, синяками, вывихами и нервными срывами можно справиться и без магии. Густав не брал людей с серьезными ранениями, не хотел превращать «Попутный ветер» в плавучий лазарет.

Об оставшихся в лодках и на берегу людях я себе думать запретила. Все равно ничем им не смогу помочь.

На некоторых беженцев я чуть-чуть воздействовала магией. Ускоряла заживление ссадин, уменьшала боль… и успокаивала, успокаивала, успокаивала. Каждому пациенту необходимо было выговориться, рассказать, что случилось с ним, с его близкими. Да и кому беженцам было душу изливать, как не мне? На светловолосую Эллину люди в большинстве своем поглядывали с неприязнью, да и поведение самой северянки не располагало к общению. Терина просто боялись, Тони тоже не тот человек, которому будешь в жилетку плакаться.

Постепенно картина произошедшего вырисовывалась у меня перед глазами. Все началось прошлым утром, когда загорелся один из домов в центре города. Довольно быстро занялся весь квартал, а затем эрлайцы начали громить дома и магазины выходцев из других провинций… Я упорно гнала от себя мысли, что в десятках смертей, в сотнях раненых виновата я. Ведь тот первый дом – дом Дэниела – загорелся по моей вине.

На палубу смогла выбраться лишь через три часа. С работой я не закончила – ее в трюме непочатый край, но мне надо было немного передохнуть. На секунду прикрыть глаза. Вдохнуть свежего морского воздуха.

– Не стоит плакать, красавица, – услышала я голос давешнего наглеца.

Я открыла глаза, смахнула со щеки непрошеную слезинку. Повернулась к матросу.

– Кажется, у тебя были дела?

– Были, да сплыли, как говорится, – сверкнул зубами моряк.

Берега Эрлии скрылись за горизонтом, а до земель центральной Империи еще плыть и плыть. По моим прикидкам, дней пять. Кстати, надо бы уточнить. Так сказать, воспользоваться случаем, раз уж матрос не прочь со мной пообщаться.

– И когда мы прибудем в Артанию? – спросила я.

– В Артанию? – переспросил парень с немалым удивлением в голосе. – Нет, это судно зафрахтовано до Ниариса. То, что, помимо груза, мы взяли на борт вашу компанию да пять десятков женщин и детей, наших планов не изменит.

В трюме я видела некоторое количество бочек и тюков, но сразу не придала этому значения. Не сказать, что груза очень много, но вместо него на борт можно было взять еще пару десятков человек. Сволочь все-таки капитан Густав. Сволочь!..

Хотя… Я попыталась поставить себя на место капитана судна. Груз ведь, наверное, немалых денег стоил. Выбросил бы его Густав за борт, никто бы ему долг не простил. А у команды семьи. В общем, кто я такая, чтобы судить этих людей?

Но одну хорошую новость загорелый наглец мне все же сообщил – корабль шел в Ниарис. От этого крупного торгового города до столицы Империи, если я правильно помню карту, около двух дней пути по суше или сутки по морю. «Попутный ветер» в Артанию не пойдет, значит, либо мы сменим корабль, либо, что кажется мне более вероятным, отправимся в столицу по суше. В любом случае в Ниарисе мы на некоторое время задержимся.

– А до Ниариса сколько?

– Дня четыре… Уже три с половиной, – поправил себя матрос.

Мне показалось, что вдалеке, чуть правее курса корабля я заметила с десяток темных точек. Солнечные лучи, отражающиеся от глади моря, слепили глаза – рассмотреть точнее было затруднительно… Нет, не показалось! Я смутно угадывала очертания мачт и белых парусов.

– Эй, там, смотри! – Я вытянула руку, указывая направление. – Что это за корабли?

Парень прищурился, всматриваясь в морскую даль.

– Ничего не вижу. Хотя постой… Майтос, мешок рыбьей требухи! – вдруг, задрав голову, разразился криком моряк. – Где твои глаза, дьявольское отродье?! Прямо по курсу правее борта видишь что?!

Этот самый Майтос оказался впередсмотрящим, что разместился в корзине на верхушке одной из мачт. Где-то с минуту матрос напряженно всматривался в указанном направлении, а потом, свесившись из корзины, что было мочи закричал: