Право первой ночи. Свобода за любовь

- Говорите правду. Я готов ко всему. Жив – уже хорошо. Остальное приложится.

- Довольно сильно, - медсестра набирала в шприц лекарство. – Но отделались легко, если в данной ситуации можно так сказать. Лицо защитил шлем, повреждена частично левая щека. Шрам останется. Позже сможете сделать пластическую операцию. Больше всего пострадала спина. Но и это поправимо. Вы родились в рубашке. Переломов нет, серьезных внутренних повреждений тоже, - медсестра сделала мне укол в предплечье. – Это снотворное. В вашем положении сон – лучшее лекарство. Отдыхайте. Врач осмотрит вас после обеда. Еще один укол, и я от вас отстану.

Резко запахло спиртом.

- Вот и все. Набирайтесь сил, - медсестра поправила жалюзи на окне и вышла.

Очевидно, кроме снотворного мне вкололи еще и обезболивающее.

Не знаю, как долго я спал. А когда проснулся, увидел маму.

Она сидела в кресле рядом с кроватью и смотрела на меня. Смотрела, и улыбалась.

- Дима, - ее ладонь невесомо коснулась моей правой руки. Кажется, только она не забинтована. – Димочка… Как я боялась за тебя...

Сейчас я похож на мумию. На лице повязки, одна рука полностью в бинтах. От огня не пострадала правая рука, я лежал на ней и огонь не смог до нее добраться.

- Я увидела новости…

- Мама, новости смотреть вредно, - мне хотелось обнять ее, успокоить. – В них редко говорят правду.

- Кто мог так поступить с тобой? За что?

- Не знаю. Идет следствие. Мало ли на свете идиотов? Возможно, кому-то моя физиономия не нравится, - попытался отшутиться я. - Или уволили сотрудника, а он оказался психом.

Меня и самого волновал этот вопрос. Но пока на него ответа не было. Полиция разбиралась, Артем тоже. Даже интересно, кто раньше докопается до истины – правоохранительные органы или мой телохранитель? Я бы поставил на Артема.

- Это ужасно. Мир сошел с ума, - вздохнула мама. – Мне позвонил твой заместитель. Очень приятный мужчина. Роман Анатольевич. Все рассказал, успокоил. Он заказал специальный рейс для меня. Заехал за мной лично. Мы очень быстро добрались. А я все думала… Думала о тебе… Как ты, что с тобой? Молилась и плакала…

Она закрыла лицо руками и ее плечи мелко задрожали. Мама, бедная моя мама! Вечно я доставляю ей неприятности.

- Ну, пожалуйста, не надо, - попросил ее. – Все же обошлось…

- Я страшно за тебя боялась. Думала, сердце оборвется. Если бы не Роман Анатольевич, я бы с ума сошла.

- Да, он умница. Все сделал сам, без моих указаний, - я их просто не в состоянии был давать.

Тишин договорился о гостевой комнате в клинике. Что бы я без него делал? Теперь мама была рядом и практически ни на шаг не отходила от меня.

Через полторы недели сняли бинты. Вид у меня был жуткий.

Я смотрел на себя в зеркало и понимал, что похож на обгоревшего терминатора-Шварценеггера. С той только разницей, что глаза, в отличие от Арнольда, у меня на месте. Зато спина – сплошной корявый шрам, кожа грубая, в наростах. Рука чуть получше, однако, лишний раз показывать на людях не стоит. На бедре ожог не такой сильный. В итоге из меня получился вполне себе приличный монстр, покрытый чешуей с левой стороны.

Маме я рассматривать себя запретил. Но изуродованное лицо не скроешь. Она снова расплакалась:

- Тебе больно?

- Нет, - теперь я мог обнять ее. – Все заживает очень быстро, как на собаке.

Я переживал за маму. Но она держалась молодцом. Пока она дежурила рядом со мной, заставил ее пройти обследование. Раз уж ее занесло в больницу благодаря мне.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Врачи дали рекомендации, назначили ей курс лечения. Все не так страшно. Маме надо следить за сердцем и регулярно показываться специалистам.

Убедил маму отдохнуть в санатории. Я иду на поправку, что сидеть рядом?

Отличный санаторий недалеко от города, в бывшей усадьбе князей Голицыных. Прекрасный парк, чистый воздух, пруды, аллеи. Мама не соглашалась, но я смог ее убедить. Пообещал, что буду звонить по нескольку раз в день.

Ко мне несколько раз приходили полицейские. Было открыто уголовное дело по статье «Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью». То, что это покушение - очевидно. Но кому я так крепко перешел дорогу? Всегда был уверен - девяностые остались в моем невинном отрочестве. Похоже, ошибся.

Артем примчался ко мне в больницу сразу, как ему сообщил о  происшествии Роман Тишин. Сидел у дверей операционной как верный пес. Хотя в этом не было необходимости.

Артем начал свое следствие. Но пока ничего накопать не смог. Судя по следам, покушался на меня один человек. Но возможно сообщник все-таки был. Я вообще никого не видел, только темную машину.

Автомобиль, припаркованный у дороги, был угнан. Преступник после покушения поджег и его. В машине никаких улик не обнаружили, все хорошо прогорело.

На трассе было нарочно разлито машинное масло. На нем мотоцикл и занесло.

В меня швырнули две бутылки с коктейлем Молотова. Бутылки из-под дешевого шампанского. На осколках никаких отпечатков.