Право писать. Приглашение и приобщение к писательской жизни

Шаг первый:

Засеките час времени. Подготовьтесь писать – дома или вне его. Пронумеруйте строки от одного до десяти. Перечислите и опишите десять предметов, которые видите. Какие ассоциации, пусть даже самые нелепые, рождаются у вас при взгляде на них?

Например:

1. Серебристая кофеварка-эспрессо. Замысловатая конструкция ее деталей напоминает мне о фильме «Метрополис»[18].

2. Тонированное зеркало. У меня оно ассоциируется с борделями, салонами и сексуальным декадентством.

3. Официантка в белой рубашке. У меня она вызывает ощущение сладости неспешной жизни. Напоминает о картинах Эдварда Хоппера[19] и бульварных романах, вроде «Почтальон всегда звонит дважды»[20].

Шаг второй:

Перечислите и опишите десять личных вещей, которые для вас заряжены эмоционально. Опишите не только сам объект, но и то, о чем он вам напоминает.

1. Винтажный плакат с цирковыми акробатами. Он связан с воспоминаниями об отце и последних годах его жизни в городке Лонг Боут Ки неподалеку от зимней резиденции братьев Ринглинг[21].

2. Голубой с белым китайский кувшин, украшенный драконами. Мой «божий кувшин». Я купила его в китайском квартале Лос-Анджелеса в конце 1970-х, когда только бросила пить и нуждалась в помощи со множеством разных забот. Я записывала их на клочке бумаге, опускала в кувшин – и наблюдала, как позднее они разрешались, словно в ответ на мою молитву.

3. Вырезанная из камня фигурка совы, оберегающей птенцов. Это мне напоминание о таинственных высших силах, что покровительствуют моей жизни.

Осознанно и приметчиво соединяясь с тем, что нас окружает во внешнем мире, мы устанавливаем более точную и эмоционально насыщенную связь с собственным внутренним миром. Это придает написанному богатый тембр.

Глава 13 Корпус опыта

Говоря о «корпусе текстов» писателя, мы редко отдаем себе отчет, каково буквальное значение этих слов – тело опыта. Мы думаем о писательстве, как о чем-то бестелесном, умственном, потому что мы «думаем» о нем, забывая, что на самом деле мы с ним встречаемся, сталкиваемся; редко осознаем мы, что писательство, как и любое другое искусство, – воплощенный опыт.

Когда мне приходится работать с запутанным сюжетом, я распутываю его гуляючи. Гуляю и размышляю. И это не «думание» о написанном – скорее, мой ум задает вопрос телу. Тело, владеющее знанием более глубоким, чем ум, способно отвечать мне – и как художнику, и как человеку. Когда речь идет о поиске творческих решений, мой ум, как чей угодно еще, бывает похож на комнату кривых зеркал, на лабиринт со множеством тупиков.

Композитор Майкл Хоппе[22] ежедневно ходит на пробежку в поисках новых мелодий. Он ищет мотивы, что вьются вдоль улиц Лос-Анджелеса – точно так же, как и по всей нашей зеленой планете. Если настроиться на тело и отправиться их искать, мы тоже сможем их услышать. Хоппе ищет свои мелодии во время долгих пробежек трусцой. Они рождаются нота за нотой, как и текст.

Моя подруга Натали Голдберг[23], писатель и художник, ходит на долгие прогулки по заросшей полынью пустыне. Пейзаж отвечает ей на вопросы. Мой друг Джон Николз, писатель, фотограф и эколог, каждый вечер на закате взбирается на небольшую гору. Этот подъем возвращает его в тело – и в тело работы. Придя домой, он пишет всю ночь до рассвета. Так выглядит его рабочий «день».