Право писать. Приглашение и приобщение к писательской жизни

Выделите час времени, усядьтесь поудобнее и целый час пишите, отвечая на следующие вопросы:

1. Верите ли вы в Бога? Опишите свою веру или ее отсутствие. Одобряет ли ваш Бог творчество? Опишите такого Бога, который одобрял бы. Стоит вам допустить возможность существования такой благосклонной силы, вы скорее всего начнете замечать доказательства.

2. Верите ли вы в ангелов и прочих помощников свыше? Опишите свою веру или ее отсутствие. Как только вы откроете дверь представлению о существовании высших сил вдохновения, вполне может быть, вы вскоре с ними встретитесь.

3. Были ли в вашей работе случаи, которые можно характеризовать как загадочные либо как-то связанные со сверхчувственным восприятием?

4. Готовы ли вы попробовать использовать сверхчувственное восприятие в форме синхронии в своей работе?

5. Выберите одну тему, о которой хотели бы узнать больше, чтобы потом использовать эти знания в работе. В течение недели внимательно следите за любыми «случайными» потоками информации в вашу сторону.

Глава 39 Нехитрые уловки

– Как вам это дается? – часто спрашивают меня, подразумевая под этим «Как вам удается творить плодовито и успешно?»

– У меня много нехитрых уловок, – отвечаю я. И не шучу.

И хотя все уже устали слушать про «внутреннего ребенка», я знаю, что мой внутренний писатель – юн, раним и легко поддается влиянию. Случайное замечание – как, например, сегодня – может отбить у него охоту работать. Но его также легко задобрить, вдохновить, даже подкупить. У меня есть много нехитрых уловок, чтобы заставить его писать. Например, я обустроила много рабочих мест, разбросанных по всему дому – да и по всему городу.

Сейчас я пишу в маленькой комнатке тыквенного цвета, которую называю «рубкой». Из этой комнаты я звоню в Нью-Йорк и Лос-Анджелес. Это моя деловая штаб-квартира, и я работаю здесь, когда надо быть бодрой, сосредоточенной, прагматичной – как в этой главе.

Помимо рубки у меня есть еще обычная комната для творчества. Это светлая, просторная угловая комната с сиреневыми стенами и кружевными гардинами на окнах. Прямо за окном – кормушка для певчих птиц. Остальные окна выходят на юг, к подножью холмов, которые писатель Натали Голдберг назвала «целующимися слонами». В комнате для творчества я часами торчу за компьютером. Романтичная атмосфера облегчает работу.

На крытой веранде позади дома я пишу, сидя за старым садовым столом цвета морской волны, лицом к Священной горе; сюда я иду, когда пишется тяжело и нужна духовная поддержка.

За саманной стеной с передней стороны дома находится мое четвертое рабочее место, Станция Луговая. Это маленький поросший травой дворик с дикими цветами и прудом с рыбами. На Луговой я пишу, когда мне нужно побаловать себя, дать себе почувствовать, что помимо работы у меня еще есть и жизнь.

Несколько рабочих мест – уловка. Но благодаря ей мой внутренний писатель не чувствует, что его загнали или даже поставили в угол. Переходя с места на место, в зависимости от настроения, я подкупом подвигаю себя писать, даже когда делать этого не хочется. Иногда я за день успеваю побывать на трех разных «станциях», иногда три дня подряд я пишу за садовым столом, а иногда меняю расположение строго раз в день.

А когда нигде в доме мне не хочется писать, я беру блокнот и отправляюсь в город. Писать в кафе – вот еще одна уловка. Много лет подряд я писала книги от руки в кафе у Дори Винеллы, а по диагонали от меня сидел Джон Николз и занимался ровно тем же. Когда Дори закрыла свое заведение, мне пришлось переместиться в другое кафе, «Торговое место», где я устраиваюсь за угловым столиком и наблюдаю за суетой и шумом людного места.