Право последнего вздоха (СИ)

Ее смех разнесся по коридору как раскаты грома, слишком неестественный, вымученный, напоминая скорее плачь. Я терпеливо ждала, пока Виолетта придет в себя, уже не надеясь на нормальный разговор. Кто знал, сколько времени она провела в этих стенах, как с ней обращались. Что если вампиры предпочитали пытки? Я бы этому точно не удивилась.

– Успокоилась? – В течение минуты в подземелье восстановилась прежняя тишина, но она оказалась еще хуже бредней девушки. – Так сколько ты здесь?

– Пару месяцев, – безразлично ответила она, что-то со звоном перевернув в своей камере, – по крайней мере, так говорят зарубки на стене.

– Что? Два месяца? – Я даже вскочила, бросившись к решетке, чтобы увидеть Виолетту, хотя бы ее тень, но клетка не позволяла и этого. – Ты же мне писала, помнишь?

– До тебя начинает доходить? Переходящий приз! – Снова тишина. – Знаешь, я надеялась на тебя, но ты… какого черта, Тео, ты мне не позвонила? Всего один звонок и эти твари бы смягчили приговор, а теперь мы сдохнем вместе, что за ирония.

– Ты хотела сдать меня им? – Это походило на нож в сердце. Я понимала, что мы с Виолеттой  никогда и не были подругами, но до этого момента находились по одну сторону. Когда она перешла к вампирам, когда решила предать своих? – Ты идиотка, если считала, что они изменят свое решение. Они не знают жалости.

– Я хотя бы попыталась, – хмыкнула она, чем-то ударив по металлическим прутьям, создавая зловещий, но музыкальный звук. – Не надо стоить из себя героиню, ты бы сделала то же самое для своей семьи. Черт, да ты и сделала – решила спасти мать и отца, даже не подумав, сколько людей сейчас обречены на смерть из-за тебя и этих чертовых охотников! Разве тебя это хоть каплю волновало?

– Я никого не предавала! Ты начала эту игру! – Мой шепот сорвался на крик, а затем резко оборвался, еще какое-то время гуляя по коридору эхом.

– Это началось задолго до нас, чуть раньше или чуть позже, все могло бы сложиться иначе. Какая теперь разница, Договор расторгнут, мы – лишь пища.

– Они знали, что я жива? – Я вспомнила короткий разговор с Ньюбелзом, и его практически искреннее удивление. – Ты им сказала?

– Им не нужны слухи, Тео, – вздохнула Виолетта, – им нужны действия. Если бы ты пришла, сдалась, они бы отпустили меня. Это была хорошая ловушка, я сказала, что могу навести их на оставшихся охотников, представь, как бы обрадовался Ньюбелз, узнав, что может с тобой поквитаться. Вот только ответа на письмо так и не пришло, и они потеряли ко мне всякий интерес. Я просчиталась.

– Ты могла сообщить им адрес. – Это оказалось вполне логичным, не было смысла во всех этих сложностях. Простой обмен. – Почему не сделал этого?

– Это бы не сработало. Эдриан слишком хорошо охранял тебя. Вы бы успели убежать или отбиться, я никогда не сбрасывала тебя со счетов. Ты должна была просто вернуться и попасться.

– Так и произошло, – расстроенно произнесла я, медленно опускаясь на корточки и откидывая голову назад, пока затылок не ощутил холодную поверхность камня. – Троекратное ура твоему плану.

– Это был уже не мой план.

– О чем ты?

– Ой, да ладно, Тео. О, Эдриан такой святой, так хороший и правильный. Все вампиры злые безжалостные монстры, а он – сущий ангел. Ты совсем помешалась на нем? Он притащил тебя сюда, чтобы сделать одной из бессмертных.

– Прекрати, – простонала я, потирая виски, не в силах больше слушать этот бред. – Я и так устала, хватит, просто помолчи.

– Нет уж, выслушай. Кто-то должен открыть тебе глаза. – Она стала говорить громче, и ее слова почти до боли врезались в мое сознание. – Ему не нужна смертная, насколько тебя хватит? На двадцать лет, тридцать? Несчастный случай, болезнь, насильственная смерть… Он не может так рисковать. А где найти необходимую поддержку, как не у своей семьи?

– Эдриан не хотел возвращаться к отцу, они не общаются…

– Без разницы. Ему нужна ты, причем бессмертная, и право больше не скрываться. Вечная жизнь, полная любви и безмятежности. Не так уж и много.

– Ньюбелз никогда меня не простит, – почти с насмешкой произнесла я, даже удивляясь, как сумела заполучить такого врага. – Нет смысла и пытаться. Они никогда не приняли бы меня обратно в свою семью.

– У всего есть своя цена, даже у прощения. – Казалось, голос принадлежал кому-то другому, не молодой девушке, а женщине, слишком много повидавшей на своем веку. – Всегда есть рыбка покрупнее. Ну же, кто у нас самый грозный охотник, обманом проникший в Совет? С кого все началось? А?

– Мой отец?

– Бинго, – звонко рассмеялась девушка, забарабанив по решетке, и изображая звонок колокола. – Они бы с большим удовольствием поквитались с твоим отцом. Это, наверное, личное.