Право последней охоты

— Соберите ее к моему возвращению из вольера, — Иган подхватил с земли рюкзак и вынул из него тонкую папку, которую протянул секретарю, — ваша ежедневная выручка больше нее раз в сто. Поищите как следует. Вот Вам обещанная расписка и прочие бумажки. Подпишете, пока я подготовлюсь.

— Кукс? — секретарь, на лице которого появилось почти умоляющее выражение, повернулся к щуплому человечку.

— Я поговорю с кассой, — кивнул тот, — что-нибудь придумаем, не волнуйтесь.

— Вот и славно! — Иган поднял с земли свой рюкзак, — где у вас тут можно переодеться?

Сбросив куртку, Иган вытряхнул на пол почти все свое снаряжение и начал быстро, но без суеты, собираться на дело. Он пристегнул к ногам две кобуры, рассовал в карманы какие-то баллончики и коробочки, обмотал вокруг пояса длинную веревку, не переставая при этом давать наставления наблюдающему за его сборами Куксу.

— Вот, держи, — он протянул ему небольшой пузырек, — это Пороситацин. Если я не справлюсь, то всадите Онарийцу пять кубиков этой гадости. Такая доза его гарантировано успокоит, причем, есть большая вероятность, что навсегда.

— А если поменьше?

— Не рискуйте. Его иммунная система работает не так, как у других животных. Меньшая доза может не подействовать, и тогда он станет к Пороситацину вообще невосприимчив. Вам останется только пристрелить его.

— А какого-нибудь другого средства нет? Может у спасателей что найдется?

— Они поступят точно так же. Вот только перед этим, как я уже говорил, будут битый час консультироваться со своими горе-экспертами. Я просто пытаюсь облегчить им эту задачу.

Иган достал из чехлов два инъектора и зарядил один из них таким же пузырьком Пороситацина, а другой — анестетиком из аптечки. Заправленные инъекторы он ловко вогнал в кобуры, как будто это были и не медицинские инструменты вовсе, а два заряженных револьвера. Он поднялся на ноги, держа в руках аэрозольный баллончик. Он встряхнул его и опрыскал всего себя с ног до головы.

— На, — протянул он баллончик Куксу, — побрызгай мне на спину.

— Что это, — полюбопытствовал Кукс, распыляя препарат на плечи Игана.

— Подавитель запахов. Он временно сделает меня почти незаметным для обоняния Онарийца.

— Какая полезная штука!

— Ровно до того момента, пока он меня не увидит. Или услышит. Дальше приходится надеяться только на себя. Кроме того, я же сказал: почти незаметным, а сейчас, когда зверь раздражен, его чувства обострены, и фокус может не удаться… Кстати!

— Что?

— У вас есть возможность управлять ветром в вольере?

— Да, конечно.

— Прекрасно! Тогда сделайте так, чтобы он дул в сторону входной калитки.

— Сильно надо дуть?

— Нет, достаточно совсем небольшого сквознячка.

— Хорошо, сделаю, — Кукс вернул баллончик Игану, — готово. Что-нибудь еще?

— Наверняка, но на ум что-то ничего не приходит. Ну и ладно! — Иган махнул рукой, — пора. Я подожду у входа, пока ветер не переменится. Потом захожу. Можешь пожелать мне удачи.

— Ни пуха!

— К черту!

Иган подошел к калитке и остановился. Закрыв глаза, он постарался сосредоточиться, выбросить из головы все посторонние мысли и страхи, расчистить место для более важных задач. Ропот людской толпы, хриплое карканье мегафона — все это осталось за спиной, постепенно тая, растворяясь в других ощущениях.

Глаза закрыты, зрение подождет. Слух сейчас тоже не особо нужен. В данный момент Иган, застыв как изваяние, всем своим существом впитывал и пристально рассматривал совершенно иной мир — мир запахов. Поначалу он не мог ничего разобрать за какофонией десятков поедаемых вокруг мороженых и сотен леденцов на палочках. Нестройный хор множества человеческих тел, умасленных разнообразными дезодорантами, лосьонами и кремами также, казалось, заглушал все на свете. Справа надрывалось нечищенное отхожее место в соседнем павильоне. Видимо, убрать его Роман просто не успел. Дальше, дальше, да! Вот проступил фоновый запах Онарийца, пропитавший буквально весь вольер — песок, камни, деревья. Уже лучше, но все так нечетко, размыто. Иган погружался все глубже, подобно тому, как гурман отыскивает в бокале коллекционного вина тончайшие ноты летней грозы и соленого морского ветра, ловя почти неосязаемые нити запахов.