Право Рима. Константин

Диоклетиан, проводя свои государственные преобразования, существенно снизил роль Сената в управлении империей. Он стал называть себя доминатом — господином, а не принципсом — первым из сенаторов. Роль Сената при нём была низведена до уровня городского совета, потому что он, как и все последние императоры, по происхождению был из провинции, а не из высших слоёв римского общества. Будучи ещё сенатором, Максенций прекрасно чувствовал настроение аристократических слоёв римского общества. Флавий Север издал указ о налогообложении римлян, совершенно не учитывая этого настроения. Сенаторы были возмущены и с этим вышли к народу. И когда императорские чиновники пришли взимать налоги с римлян, возникли волнения. Преторианская гвардия, к этому времени весьма ограниченная в своих полномочиях и денежном содержании, поддержала возмущённых граждан. Максенций, как сына императора Максимиана Геркулия, возглавил народные возмущения, и римляне объявили его своим императором, но в отличие от Диоклетиана он всегда называл себя только принципсом, первым из сенаторов. Вот и сейчас, Максенций был намерен указ Галерия вынести на обсуждение в Сенат и там, именно там, окончательно решить что делать. Его размышления опять прервал преторианец, который доложил о прибытии сенатора Нумерия Тулиуса, которого Максенций сам вызвал для разговора.

— Приветствую тебя, мой император! — поздоровался сенатор с лёгким поклоном.

— Здравствуй Нумерий, проходи, ты как раз вовремя, — улыбнулся Максенций, жестом приглашая сенатора присесть в тени беседки.

— Значит, разговор будет долгим, — ответил Нумерий, слегка улыбнувшись и сел напротив императора.

— Ты быстро возобновил поставки зерна из Африки, — начал разговор Максенций.

— Интересы Рима для меня превыше всего, — улыбнулся Нумерий, — но ты ведь не для этого меня вызывал?

— Ты прав, вот почитай, только что получил, меня интересует твоё мнение, — Максенций передал свиток сенатору.

— Что это?

— Указ Галерия!

— И он прислал его тебе?

— Не только мне, всем августам и цезарям империи, — улыбнулся Максенций.

— Он что признал тебя законным августом, — удивлённо спросил Нумерий.

— Ты читай, читай, — усмехнулся император.

Нумерий внимательно прочитал указ и посмотрел на Максенция, тот, кивнув на свиток, спросил:

— Как тебе, после стольких лет гонения и самых жестоких указов и такое?

— Думаю, что скоро мы получим ещё одно известие из Никомедии, — ответил Нумерий, отдавая свиток.

— Думаешь, вообще-то он сильно болеет, — задумчиво произнёс Максенций.

— Иногда перед смертью люди кардинально меняют свои мнения.

— Только вот в какую сторону, лучшую или худшую?

— Ты меня, поэтому и позвал, чтобы узнать в какую сторону тебе самому повернуть!

— У тебя по всей империи своё дело, везде свои люди, кто лучше тебя знает, как и где общество к христианству относится, — улыбнулся Максенций.

— Несмотря на все гонения, именно на востоке христиан гораздо больше, чем на западе, но ты ведь не о них беспокоишься? — ухмыльнулся Нумерий, — а что ты в принципе намерен с этим указом делать?

— Первое, что я сделаю, это объявлю его Сенату.

— И это правильно, если Галерий разослал свой указ всем августам и цезарям Римской империи, и при этом включил тебя в этот список, то фактически он признал тебя правителем Рима и первыми об этом должны узнать сенаторы.

— Мне всегда нравился твой быстрый ум Нумерий, — широко улыбнулся Максенций, — именно об этом я и думал.

— Могу тебя обрадовать, насколько я знаю, среди сенаторов нет христиан, во всяком случае, я лично таковых не знаю, — продолжил Нумерий.

— Хорошо Нумерий, с Сенатом всё ясно, а как мне быть с остальными августами и цезарями?

— Первое что надо сделать, это заручится поддержкой Максимина Даза.

— Это понятно, а что с Константином и Лицинием?

— Думаю, что они тебе пока не соперники.

— Почему?

— Константин слишком занят сражениями с варварами на Рейне, а Лициния и так всё устраивает, — усмехнулся Нумерий.

Максенций довольно улыбался. Всё о чём ему говорил Нумерий, практически полностью совпадало с его собственными размышлениями.