Право Рима. Марк Флавий

— Ну, вот и хорошо, думаю, что очень скоро мы всё это увидим, поехали в лагерь, надо готовиться к битве, — произнёс Марк, направляя своего коня в сторону лагеря. Все остальные последовали за ним.

Константин рассматривал карту, когда ему доложили, что за Рейном замечена концентрация франков. Император сразу собрал на совещание всех легатов своих галлийских легионов. Ещё раз, оценив обстановку, Константин принял решение выдвинуться к Рейну силами четырёх легионов.

На следующее утро император повёл свои войска навстречу противнику.

Галльские легионы состояли из тяжёлой и лёгкой кавалерии в равных долях. Это было обусловлено выбранной тактикой ведения боя. Тяжёлая кавалерия, построившись клином, наносила главный и сокрушающий удар противнику, лёгкая кавалерия окружала и добивала отступающего противника. Константин с небольшого холма наблюдал за продвижением его войск. Опытные, закалённые в боях, прикрытые кольчугами, железными латами и щитами, вооружённые копьями и длинными мечами, на защищённых кожаными латами лошадях представляли для лёгкой конницы франков смертельную угрозу. Племена франков нападали только тогда, когда имели большое численное преимущество. Вот и сейчас их было около пятидесяти тысяч, но всё равно, опасаясь прямого столкновения с римской конницей, франки решили обойти его войска с юга. Константин предвидел это, поэтому и предупредил Марка Флавия о возможном появлении в пределах земель свевов полчищ, враждебных им племён.

Константину доложили о том, что видимо разведчики франков, заметили движение римских легионов, и их войско стало уходить на юг. Тогда император приказал своим легионам отвернуть на запад, с тем, чтобы франки в своём движении точно вышли на земли свевов. В том, что там их будет жать Марк Флавий, Константин нисколько не сомневался.

Продвигаясь на юг, франки не ждали от обитавших там племён серьёзного сопротивления. Все они были малочисленны, хуже вооружены и постоянно конфликтовали друг с другом. За исключением лишь племени свевов, вождём которого был Колояр. Его воины славились тем, что если вступили в сражение, то уже никогда не отступали, даже погибая, наносили противнику огромный ущерб. Сам же Колояр был известен тем, что легко мог сражаться с десятком и более воинов и одержать победу. Но при этом, с Колояром можно было договориться, и тогда он мог бы разрешить проход войска через его земли, именно на это сейчас и надеялся король франков Харманд. Он вызвал к себе своего младшего брата Рикерта и приказал ему взять десять тысяч воинов и направиться во владения Колояра для получения разрешения прохода по его землям всему войску франков. Почти сразу после отъезда Рикерта с его отрядом, Харманду доложили, что римские легионы повернули на запад. Римские всадники были более тяжёлыми и франки легко могли убежать от погони, если у них был запас времени, именно такой запас для франков сейчас и создавали сами римляне, поэтому король франков остался доволен этой новостью. Теперь он мог через земли свевов беспрепятственно проникнуть в богатые южные районы Галлии и затем вместе с награбленным богатством безнаказанно уйти обратно.

Вернувшись в лагерь, первым делом Марк организовал конные дозоры на расстоянии не менее двух миль от лагеря. Остальные воины стали готовиться к предстоящему сражению. Взяв с собой десяток воинов, Марк выехал из лагеря, подъехав к лесу недалеко от лагеря, он приказал им насобирать, как можно больше хвороста и сложить в кучу. Воины уже давно не спрашивали у Марка зачем, что-либо делать, они просто делали и всё, если Марк говорит, значит так и надо.

В штабной палатке сидели вожди и тоже готовили своё оружие к предстоящему сражению.

— Я заметил, что все воины, да и мы вожди тоже, даже Колояр, делаем всё, что скажет Марк, почему, кто мне объяснит? — спросил Баган.

— Мы уже давно с братом это заметили, — усмехнулся Деян.

— Так в чём же дело? — ещё раз спросил вождь и даже отложил в сторону меч, — что в нём такого?

— Он всегда говорит по делу, даже спорить с ним нет необходимости, я, во всяком случае, не видел и не слышал, чтобы с ним кто-нибудь когда-нибудь спорил, — задумчиво сказал Дидил.

— А потом, как он говорит, спокойно, уверенно, взгляд, лицо, — стал размышлять вслух Деян.

— Да, действительно, есть такой момент, — согласился Баган.

— А потом он никогда и ничего не просил для себя лично, а если говорит о какой-нибудь работе, то сам же первый её и начинает, — продолжил свои размышления Деян.

— Сколько времени он у вас уже живёт? — спросил Баган.

— Сколько, сколько, Скорка через два месяца должна родить, так что больше чем семь месяцев.

— Это когда же они с твоей дочкой сладили, — усмехнулся Баган.

— А она его в речке бесчувственного выловила и выходила, ну там и сладили, — улыбнулся в ответ Деян.