Право сильнейшего. Дочь воина. Невеста воина (сборник)

– Опять унюхал? – обиженно интересуюсь, не предпринимая попыток вырваться.

– Да, – не стал лукавить он.

– И надо было мне к тебе бегать? – Риторический вопрос, не спорю.

– В любом случае нашел бы, – преспокойно парировал воин.

Наш разговор опять зашел в тупик. Грустно.

– Слушай, – я тяжело вздохнула, снова чувствуя, как охватывает слабость, – в любом случае оставаться на Иристане я не планирую, это первое. И мама не одобрит моих отношений с воином, это второе.

– При чем тут отношения? – совершенно спокойно поинтересовались у меня.

– Да, действительно, – еще раз вздохнула и честно спросила: – Неприятности нужны?

Улыбнулся.

– Ты учти, – решила я его сразу предупредить, – неприятности будут, и в большом количестве. У меня, кстати, папандр таки высокопоставленный, он и навалять может.

Рассмеялся, с какой-то нежностью глядя на меня.

– И что смешного? – вспылила я.

– Ты, – просто ответил он.

Обиженно смотрю на воина, он с улыбкой на меня. Под этим снисходительным взором чувствую себя несмышленым ребенком, а еще почему-то очень любимым несмышленым ребенком. И вот как на него такого злиться? Может, его с мамой познакомить? Вроде он нормальный, временами…

– О чем задумалась? – Легкое касание губами кончика моего носа.

– Думаю, выйти за тебя замуж на пару месяцев, – почему-то сказала я.

И вроде не собиралась, а сказала… видать, гормоны интригуют опять.

– Мне пары месяцев мало. – Воин погладил по щеке.

Пожав плечами, грустно сказала:

– Тогда неприятности.

– Большие? – с улыбкой спросил он.

А я… я вдруг обняла его, прижалась всем телом и, не знаю почему, сказала:

– Я так устала.

Он осторожно погладил по спине, по вздрогнувшим плечам, а я поняла, что в его объятиях хочется быть и быть и никуда не уходить вообще. Не мчаться по пустым улицам, не прятаться, не бежать на пределе сил и не переживать больше ни о чем. Просто стоять, чувствуя тепло его тела, нежное прикосновение больших сильных рук, и видеть нежность в его глазах… Глупо, да, знаю, но… иногда так хочется побыть слабой и глупой.

И не знаю, чем все закончилось бы, но я вдруг услышала рычание и отпрянула от воина. Тот и сам поднялся, загораживая меня от неведомой опасности…

В следующее мгновение из проулка вырвалась Акаши. Ну, я так подумала, что Акаши, других Снежных смертей я не знаю, но вот эта конкретная бросилась на воина сразу. Причем она беречь его не собиралась!

Я сначала заорала, потом бросилась к ним, но, мотнув головой, Акаши отбросила меня, и я, какая-то неестественно слабая, отлетев, упала. А Снежная смерть попыталась вцепиться в глотку метнувшегося ко мне воина! И они покатились по мостовой!

– Акаши, не смей! – Мой вопль животное проигнорировало полностью.

Но уже в следующее мгновение я поняла, что этот тар-эн в отличие от Дьяра был Снежной смерти не по зубам, и ему хватило удара, чтобы доказать это зверю. Второй удар завершился жалобным поскуливанием упавшей на камни Акаши, и вскочивший воин не хотел больше калечить животное. Но Акаши… она поднялась, отряхнулась и напала снова!

Как самоубийца какая-то! Я закричала, потом вспомнила, что Акаши одна не бегает, а значит… И побежала в тот самый проулок, откуда примчалась Снежная смерть, вопя на весь город:

– Левыыыыыыый!

Но в проулке ни левой, ни правой тени не было! Я рванула дальше, отчаянно призывая обеих, и выскочила на проспект, освещенный фонарями… И замерла, словно с размаху натолкнувшись на стену: там был Икас, он стоял растерянный и смотрел на меня. А еще там был Наска… Стоял, привалившись к стене… бледный такой… неестественно бледный… И как-то не сразу до меня дошло – Наска мертв!

– Да, ты опаснее Киары. – Рука отца накрыла мой крик, а затем он сказал уже не мне: – Отзывай Акаши.

В следующую секунду хассар Айгора нанес жестокий удар, и я потеряла сознание.

История пятая, местами грустная, местами образовательно-повышательная

– Ну же, – хлесткий удар по щеке, – ты достаточно сильная, чтобы уже прийти в себя.

Повторный удар – и пришлось открыть глаза. Первое, что я увидела, – это довольную улыбку отца. Второе – серую стену подземелья. Третье – цепь! Приподнявшись, проследила за звеньями и поняла, что пристегнута цепью не я – Икас. Мой зверь лежал у кровати и жалобно поскуливал.

– Шерстюсик. – Я попыталась встать и… свалилась обратно.

Хассар Айгора усмехнулся и поднялся. Некоторое время смотрел на сжавшегося Икасика, затем повернулся ко мне:

– Акаши пострадала сильнее, повреждениями твоего зверя займется Нрого.

Это радовало. Хоть что-то во всей этой дурацкой ситуации.

– Дьяр наказан, – продолжил отец. – Воины, те, что желали участвовать в твоем падении, тоже.

Я же в этот момент пыталась понять, откуда слабость. Убийственная просто. Мне даже руку поднять тяжело было.

Папандр между тем продолжал:

– Чего ты добиваешься, Киран? – Усталый вопрос уставшего от жизни человека.

Честно отвечаю:

– Я домой хочу, отец.

Хассар Айгора вновь присел на край очень жесткой кровать и резко произнес:

– Ты дома!