Право сильнейшего: Дочь воина; Невеста воина

Но ответа не ждал, мне в его глазах, наверное, вообще полагалось быть бессловесной тварью, и воин унес меня обратно под навес. Снова не особо заботливо уложил на спину, лег рядом и начал медленно, с интересом разрывать пальцами мой кружевной лиф. И вот смотрю я на это дело, и не только ж я смотрю – тени тут как тут. Нависли над нашим интимом и с интересом разглядывают.

– Долго молчать будешшшь? – поинтересовалась правая.

– А ничего, я не против, есть на что посссмотретьсссс, – ехидно вставила левая. И уже мне: – Отвлеки его, спроси про мать, например, – предложила она и добавила: – Он твою мать ненавидит.

– Тяни время, я приведу Акаши, – шепнула правая и растворилась в лунном свете.

Я повернула голову к хитро улыбающемуся Дьяру и решила за жизнь поговорить:

– Нравлюсь?

Мой вопрос вызвал лишь мимолетную гримаску отвращения, после чего тар-эн ответил:

– Пока нет. Ты сейчас похожа на встрепанного детеныша пантеры в подростковом возрасте. Забавная, на такую приятно смотреть, но желать сложно.

Выразительно смотрю на показатель его желания, который опять зашкаливает. Воин улыбнулся шире и пояснил:

– Сама ситуация крайне заводит. Я получил самую желанную женщину в хассарате. Это приятно. – И его рука рванула остатки лифа, полностью избавив меня от данного приспособления. – Ты красивая, – продолжил Дьяр, – слишком худая, но мы это исправим.

– Мой вес соответствует норме, – вставила я. – У нас проверки четыре раза в год, у меня все параметры в пределах…

– Видел твои снимки в форме, – вдруг перебил Дьяр, а его рука плавно двинулась вверх, – синяя с черным воротником и манжетами, забавная.

Да, у нас в квартире везде были мои снимки в форме, так что он точно насмотрелся. И вообще насмотрелся, а теперь медленно склонялся ко мне, снова начиная свой эротический массаж.

Бросаю беспомощный взгляд на тень, левый выдает одно слово: «Мама!»

В этот момент кое-кто приступил к очень-очень нескромным прикосновениям, и дыхание перехватило, потом с огромным удивлением я услышала протяжный стон… причем свой собственный!

– Дьяр, – вскрикнула я, чувствуя, что теряю нить повествования, – а моя мать…

Он остановился мгновенно. Резко вскинул голову и, глядя в мои глаза, не скрывая ярости, произнес:

– Твоя мать – шлюха!

У меня от подобного все наваждение с голодом желания схлынуло мгновенно. Приподнявшись, насколько позволяла ситуация, я как рявкну на него:

– Не смей оскорблять мою мать!

Черные глаза, так напоминающие папика, мгновенно сузились, все его мышцы напряглись, даже вены проступили, уж думала, и рычать начнет, но вместо этого услышала:

– Твоя мать, Киран, сбежала от нашего отца и отдалась главнокомандующему вражеской армии. Сама! Позволяя ему брать себя снова и снова! Как тьяме.

Левый хмыкнул и задумчиво пояснил: «Насколько я понял, ей понравилось с ним значительно больше, чем с твоим отцом. Кстати, не удивлен».

Не совсем понимаю, о чем речь, но реплика тени позабавила.

Воин мрачно проследил, как на моих губах расплывается ухмылочка, и отреагировал странно.

– Ты считаешь это нормальным? – приходя в бешенство, прохрипел Дьяр.

– Я? – невольно пожала плечами. – Я считаю, что между любимыми и любящими возможно все, на что хватает их фантазии. И если она его любила, то почему бы и нет. В этом случае неважно, как именно там все было, главное, чтобы это доставляло обоюдное удовольствие. У тебя другой взгляд на отношения?

Мой вопрос явно поставил его в тупик. Дьяр сел, задумался, потом нехотя произнес:

– Обязанность женщины – ждать ласки воина, Киран.

– Да? – искренне удивилась я. – И что, женщине полагается лежать бревном под воином и не рыпаться?

Тихое ругательство на незнакомом мне языке и очередная порция морали:

– Женщина не говорит о подобном.

Нормально.

Искоса взглянув на Дьяра, задумчиво спросила:

– Чувство собственного превосходства не жмет?

Тар-эн наглядно продемонстрировал, что именно жмет, а про чувство превосходства спокойно ответил:

– Нет.

– А должно было бы… – не стала молчать я.

Насмешливый взгляд и спокойное:

– Поговорим о тебе.

Тень, висящая в данный момент прямо над Дьяром, вдруг столь коварно ухмыльнулась, что мне стало жаль… воина. И словно почувствовав мой взгляд, тень прошептала:

– Возврррращай разговор к матери.

Это был хороший совет. Устроившись чуть удобнее, я миролюбиво улыбнулась Дьяру и поинтересовалась:

– А ты давно маму мою знаешь?

Очередная судорога ненависти на его лице, и все же воин ответил:

– Мне было тринадцать, когда я увидел ее впервые. Даже не ее – их. Твоя мать вечно была рядом с братом. – Он снова чуть скривился, лег на бок и, вырисовывая пальцем узоры на моем запястье, продолжил: – Это был мой первый бой. Летние состязания в Шоданаре, первый отбор для посвящения. Понимаешь, о чем я?

Отрицательно покачала головой. Дьяр нахмурился, мрачно пояснил:

– Два этапа перед посвящением – от трех и до тринадцати лет, затем от тринадцати и до семнадцати. В семнадцать посвящение в воины.

В общем, я сообразила, что это как отборочные туры, и просто кивнула, не желая вдаваться в подробности, так как совсем другое интересовало сейчас.