Право сильнейшего: Дочь воина; Невеста воина

Вот теперь у меня даже слов не было. Цензурных. Нецензурные были, но при маме я ругаться была отучена с детства и потому промолчала, зато взгляд был говорящий. И некоторым большие проблемы гарантирующий.

А мама продолжала рассказ о своей нелегкой жизни:

– Да, Кирюш, он решил вспомнить про традиции Иристана, которые вещают, что год – достаточный срок для вскармливания младенца… И тебя вырвали из моих рук и перевели в отдельные покои, предоставив двух нянек. А мне сообщили, что я могу видеть тебя только днем в перерывах между работой по дому, которую мне назначили. Ночью… ночью мне оставалось лишь слышать твой непрекращающийся плач, а сделать я ничего не могла… теоретически.

– А на практике? – опять реву.

– На практике выломала двери, вырубила двух охранников, которых приставили к моей спальне, и рванула к тебе… чтобы замереть перед дверью в детскую, за которой ты разрывалась от плача… – Мама вытерла слезы. – Потому что хассар Айгора стоял там и ждал… меня.

– И? – шепотом спросила я.

– Не та ситуация, в которой я могла торговаться, – так же шепотом ответила мама.

– Все, мам! Я больше не могу!!! – даже вскочила от ярости. – Знаешь, это уже… уже предел. Я серьезно!

– Знаешь, Кирюш, а я ему благодарна, – спокойно ответила мама. – За то, что сделал меня сильной. Сильной настолько, что я уже не считала бесчестьем отдаваться не по любви и не из чувства долга, а потому, что так нужно. Нужно для того, чтобы иметь возможность видеть своего ребенка. Нужно для того, чтобы выжить. В чем-то он тогда сломал меня, а в чем-то просто сломал барьер, который сделал меня сильнее. Намного сильнее. И ты даже не представляешь, сколько жизней эта сила позволила мне спасти.

Сев обратно, я тихо попросила:

– Расскажи.

– Когда началось вторжение на Иристан, агрессоры высаживались на территории хассарата Айгора. Здесь равнинная территория, наиболее удобная. И я не знаю, до чего великие воины договорились между собой, но войска отступили. Иристан не был готов к войне, корабли, чьи конструкции были нашептаны тенями, только строились, оружие воина… воины Иристана не признают огнестрельного оружия, но в той ситуации даже эта традиция была пересмотрена. В общем, хассарат Айгора был оставлен на растерзание пришельцам, в то время как правящий клан готовил ответный удар. Жены и дети воинов были эвакуированы. Вся семья хассара также была спрятана в горах, а меня… меня Агарн не желал опускать от себя. Он вдруг стремительно вспомнил, что я еще и воин, а значит, нет и необходимости размещать меня с остальными женщинами. Подло… но факт. К тому моменту я уже больше года фактически была его бессменной наложницей.

– А… – У меня культурный шок. – А как же тупые иристанские традиции, мам? Или двери больше не закрывались?!

Пожав плечиками, она с усмешкой ответила:

– А я больше не была его женой, Кирюш. Женой была Эталин, причем единственной. А я стала его собственностью, той, чью жизнь он получил, победив в сражении меня и Кирана. Я сама отказалась от знака клана МакЭдл, став фактически рабыней. Наложницей… И у меня больше не было своей спальни, только его кровать. И не было права отказаться от близости. Никаких прав.

– Это когда ты так сглупила? – возмутилась я.

На ее губах вновь появилась эта полная грусти усмешка, после чего мама повторила уже сказанное:

– Не та ситуация, в которой я могла торговаться.

И я все поняла!

– Та ночь, да? Я плакала, и ты уже была готова абсолютно на все?

– Абсолютно на все, лишь бы… мне дали возможность тебя успокоить, – словно эхо, ответила мама. – Я подписала все, что он мне дал, и принесла все клятвы, которые потребовал… Ты плакала, Кирюш… Ты была там одна, маленькая, беззащитная и напуганная…

А я сидела и просто не могла поверить во все это. Просто поверить не могла! Вот вам и «все традиции Иристана обоснованны». Уроды бугристо-мышечные!

Мама мне улыбнулась, спокойно так, словно все произошедшее вообще мелочи жизни, и продолжила:

– Правда, мои новообретенные знания позволили не беременеть, что крайне его злило. С другой стороны, став чуть-чуть более ласковой в одну из ночей, я уговорила Агарна не отдавать тебя Эталин, а позволить спрятать у моей матери. Эйтны живут под землей.

Я вновь слушала, затаив дыхание.