Право сильнейшего: Дочь воина; Невеста воина

– Тебя и бутылки возбуждают? – практически взревела я.

– То, как ты из нее пьешь, – был напряженный ответ.

– Здесь нет стаканов! – Я указала на стол.

И тут я вспомнила! Этот Нрого никогда не пил спиртного. Никогда! Значит, улетит мгновенно. И проблема лишь в том, как напоить его? Из бутылки он пить не будет, это даже такой «неумной», как я, ясно, а что, если…

И, глядя в глаза воина, я вновь отхлебнула шампанского, набрав полный рот, затем потянулась к его губам. Когда мои уста накрыли собственно его, Нрого перестал дышать. На вливание пенистой жидкости в его собственный рот отреагировал судорожным глотанием. А дальше я опять оказалась на постели! И я не уловила, как он это провернул. Просто миг – и мы не сидим, мы лежим, причем Нрого весь на мне, а у меня в руках бутылка.

– Я не допила, – тяжело дыша, напоминаю воину, который тяжело дышал на мне.

Остановился. Зарычал. Резко поднялся, удерживая и меня заодно. И вот мы опять за столом, и я у него на коленях. И это еще удивительно, что бутылку я все же удержала.

– Ух, – несколько потрясенная событиями, выдохнула я.

– Нрого, – он усмехнулся, – едва сдерживается.

Вдох, взгляд на бутылку, и, повернувшись к воину, я прошептала:

– А Кира любит целоваться. Продолжим?

И я нагло провернула все тот же прием повторно. И в третий раз тоже…

Кто бы мне сказал, чем все это закончится!

* * *

Ритмично скрипит кровать… Ритм то усиливается, то уменьшается… Она так уже полночи скрипит. Нрого кайфует, и ему явно сейчас очень хорошо, а вот мне не очень!

Я сижу на полу, в руках сейр, в ногах бутылка с шампанским… последняя… пустая. А он еще требует. Смотрю в сейр, оттуда такой же испуганный и непонимающий взгляд Микаэллы…

– Кир, – прошептала подруга, – он все еще прыгает?

Медленно поворачиваю голову, глядя на собственно кровать. Нрого продолжает выделывать кульбиты разной степени сложности и вопить, что он хороший. В очередной раз поражаюсь прочности иристанской спальной мебели – это надо же такое выдерживать. Правда, пугает страшная мысль – вдруг с женщиной эти тар-эн двигаются не менее активно, вот кровати и строятся повышенной прочности… Интересно, а местные женщины тоже повышенной прочностью отличаются?

– Прыгает, – упавшим голосом говорю я.

– Кир… тебе бы поспать… – неуверенно говорит Мика.

В этот момент чудовище совершает прыжок с кровати до меня, приземляется сразу на колени, от чего грохот жуткий, порывистым движением обнимает мои ноги, и начинается:

– Меня никто не понимает… ик!

– Да-да, – устало соглашаюсь я.

– Я хороший!

– Да-да.

– Нет, я злой!

– Да-да…

– Женщина, ты меня слушаешь?

– Да…

Бракованный двигатель! Пять утра! Пять! Я спать хочу! Я есть хочу! Я хочу выпить… Я всю ночь слушала душевные излияния начинающего алкоголика, который вот только сейчас осознал, что его никто в этой жизни не понимает!

– Ты меня уважаешь? – с угрозой вопросил варвар, дорвавшийся до огненной воды.

– Больше не дам! – упрямо стою на своем.

– Ик!

Подавив раздражение, начинаю гладить его по головке, приговаривая:

– Нрого хороший. Нрого пора спать. Нрого пойдет в кроватку…

– Нрого не хочет спать. Нрого хочет Киру!

– Кира хочет в туалет! – Я вырвалась и пошла в нужную комнатку.

Отчаянно хотелось спать. Просто привалиться к стеночке и заснуть. Вот так вот подойти к прохладной каменной стене, ощутить приятный холодок после поистине жаркой ночи, медленно сползти вниз и прикрыть глазки хоть на пару минут…

– Кира, не в туалете же!

Совсем забыла, что не успела отключить Микаэллу. Моя верная подруга бдила со мной всю эту ночь – правда, у нее имелся кофе.

– Не могу больше, – заныла я.

– Еще немного, уже утро почти.

– Ы-ы-ы…

– Кирюсь, зато какой танец был!

Я не выдержала и рассмеялась. Да, танцевал Нрого знатно. И как только кровать выдержала.

В двери постучали, и раздался голос в дупель пьяного воина:

– Киррра-а…

– Ы-ы-ы… – завыла я.

– Киррра, Нрого скучать сильно-сильно…

– А чтоб тебя! – выдала я отчаянным шепотом.

– Дай ему пару таблеток, может, уснет, – предложила Мика.

– Он бутыль мартини выхлебал, и вот результат! – напомнила я.

Мика тяжело вздохнула и начала командовать:

– Так, немедленно бери себя в руки. Иди, порань что-то, накапай кровякой на себя, на него и на кровать и вали спать в свою спальню! Двери запри, кстати.

– Не поможет… один раз он их уже выбил…

Мы разом и грустно вздохнули. Маму бы сюда, но ее так накачали успокоительными, что она просто в отключке… И вдруг я вспомнила!

– Фрукты!

– Что? – Микаэлла посмотрела на меня с тревогой.

– Нрого сказал, что в них что-то сонное! – Я подскочила. – Точно, фрукты!

– Э-э-э…

– Микусь, все. Сейчас все будет хорошо.

– Ладно, но меня не отключай… на всякий случай.

Когда я выбежала из туалета, обнаружила Нрого сидящим перед дверью и дожидающимся меня.

– Животик болит? – жалостливо спросил воин.

Двадцать семь походов в туалет за ночь – это уже не «животик болит», это уже «Скорую» вызывать надо! Но не будем о грустном.

– Кира хочет фруктов. – Я взяла Нрого за лапищу и потянула к столу. – Кира хочет кушать.

– Нрого хочет Киру, – ответили мне.

– Нрого кушать, а потом нести Киру в постельку, – пообещала я.