Право сильного

— Станет — уберем и его! — воинственно вскинула голову Видящая. — Благо, заготовок под личины в Элирее намного больше, чем хотелось бы!

Как ни странно, но в этот момент жажда крови, которую я испытывал, куда-то пропала, уступив место мыслям о последствиях устранения Алван-берза и его первого советника. Вопреки моим ожиданиям, картины, возникающие перед глазами, нисколько не радовали. Ведь армия степняков была не единым целым, а состояла из десятков терменов, каждый их которых подчинялся какому-нибудь родовому вождю. И после смерти Алвана должна была превратиться в довольно большое количество отдельных армий, целью каждой из которых оставался самый обычный грабеж.

Да, при этом размеры большинства из получившихся частей должны были стать соизмеримыми с размерами армии Элиреи, но погоня за любой одной мелкой 'армией' оставляла королевство на растерзание всем остальным.

Пока я представлял себе войну одной армии против десятка, мой отец искал изъяны в предложении принца. И, на мою голову, нашел:

— Ваше высочество, боюсь, вы не учитываете несколько мелочей. Во-первых, с недавних пор в ерзидских терменах упразднены так называемые шагвери. Говоря иными словами, заметив, что наши воины целенаправленно уничтожают десятников, сотников и тысячников, Алван-берз и Гогнар заставили их пересмотреть традиции…

— Простите, граф, но какое отношение изменение традиций имеет к устранению вождя вождей и его советника? — удивленно спросил принц Вальдар. — Ведь наши личины будут ерзидами, и для того, чтобы добраться до того же Алвана, им не потребуется смотреть ни на какие волчьи хвосты…

— Если Подкова озаботился сохранностью жизней обычных десятников, то не забыл ни про себя, ни про берза… — подал голос Томас Ромерс.

— Ерунда: если из ста личин доберется хотя бы одна…

— Сто личин надо еще создать… — поморщился король, жестом заткнул сына и повернулся к моему отцу: — А во-вторых?

— Во-вторых, ерзиды выглядят на одно лицо только для нас с вами. Зато для личной охраны того же Алван-берза они очень даже разные. Поэтому появление в стойбище Надзиров какого-нибудь Маалоя они обязательно заметят…

— Значит, захватывать и превращать в личины нужно не абы кого, а сородичей тех, кого мы собираемся устранить! — фыркнул Вальдар.

— Хорошо, допустим, мы захватили такого сородича. А что дальше? Если он пропадет из стойбища на долгое время, его обязательно хватятся. Значит, Видящая, которая должна с ним работать, должна находиться где-то неподалеку…

Мысли о ерзидских терменах, курганах из голов и городов, которые степняки попытаются захватить, мгновенно куда-то пропали: я оторвал спину от спинки кресла и немигающим взглядом уставился на отца.

Он совершенно спокойно пожал плечами, а принц Вальдар ощутимо побледнел, выставил перед собой ладони и залепетал:

— Ронни, я ляпнул первое, что пришло в голову!!!

— Меня никто никуда не посылает! — на мгновение позже него затараторила Илзе. — Его высочество просто предложил обсудить свою идею, а все остальные просто высказывают свое мнение! Поэтому расслабься и оставь в покое подлокотники!

Разжать пальцы оказалось на удивление сложно. Но я справился. А вот взгляда от отца не отвел. И через некоторое время выдавил из себя два слова:

— Обсуждение закончено?

— Нет! Есть еще и 'в-третьих': три дня назад Алван-берз и сотник Гогнар были у Алемма. Сегодня они ночевали во Фломерне. А где они будут завтра?

Глава 20 Алван-берз

…Родовое стойбище одного из местных вождей или, как его называли лайши, замок, было небольшим, ладным и абсолютно неприступным. Построенное на высоченной скале, торчащей из воды довольно крупного озера, оно царапало башнями небо и словно насмехалось над ним, Алваном: 'Хочешь меня? Попробуй, возьми!'

Берз не хотел. Вернее, хотел, но брать не собирался. Во-первых, потому, что прекрасно понимал, какую цену придется заплатить за то, чтобы бросить под копыта своего коня десяток каменных юрт, прячущихся за этими стенами, а во-вторых, привел свои термены к этому замку только для того, чтобы в очередной раз обмануть Вильфорда-берза. Поэтому смотрел то на замок, то на его отражение и любовался делом человеческих рук.

А вот его спутники смотрели на стойбище совсем по-другому: Касым-шири, по обыкновению, занимавший место по левую руку от Алвана, хмурил брови и мрачно разглядывал отвесные стены скального основания замка, Даргин из рода Ошт пялился на участок тропы, видимый с холма, а Ирек, сын Корги, зачем-то пересчитывал бойницы.

— Мде… От воды до верха стен — локтей сорок пять… Камень — холодный. Там, где не покрыт льдом или снегом — влажный… — недовольно буркнул Шири. — С этой стороны не подняться… э-э-э… даже летом…

— Наковальня… — угрюмо поддакнул Ирек. — Плетью не перешибешь…

Сомнение, прозвучавшие в голосе сородича, заставило Алвана нахмуриться: постоянное напряжение, в котором пребывала армия во время движения по лесным дорогам, начало подтачивать боевой дух и веру в свои силы. А это было недопустимо!