Право учить. Повторение пройденного

Незримые ниточки протянулись от меня к людям, находящимся во дворе: уцелевшим и признавшим поражение стражникам, хмелеющим от победы морякам, хмурым и испуганным родственникам и домочадцам мэнсьера. Струны «паутинки» дрожали и звенели, принимая на себя удары чувств, заполнивших собой пространство. Нет, слишком уж их много. Понадобится большее сосредоточение.

Я отвёл взгляд от старика и смежил веки ровно настолько, чтобы зрение затуманилось и чёткие контуры не раздражали глаз. Воздух совсем неподвижен… Хорошо, так будет легче проследить связи.

Мэнсьер окружён многими тенями. Отчаяние. Страх. Презрение. Уязвлённая гордость. Злость. Нежность… Нежность?! Совсем неподходящая гостья здесь. Да ещё такая печальная и виноватая… Кажется, нашёл: наживка заглочена, леска натянулась. И кто же у нас на крючке?

Пригласив обнаруженное чувство прогуляться по «паутинке», я ждал недолго — не понадобилось и вдоха, чтобы узнать, что из себя представляет искомая «рыбка».

Она стояла среди прислуги. Юная, лет четырнадцати, не более. Темноволосая, но с кожей на несколько тонов светлее, чем, к примеру, у Юлеми. Ровные полукружья бровей, правильные черты, ещё по-детски мягкие, но обещающие вскорости стать восхитительными. Фигурка тоненькая, с наметившейся, но ещё не налившейся грудью. Привлекательная особа, признаю. На старости лет мэнсьера посетила страсть? Отрадно — значит, он был счастлив и может с лёгким сердцем уйти за Порог. Или не может?

Девушка старательно смотрела куда угодно, лишь бы не встречаться глазами со стариком, словно боялась выдать тайну их отношений, но из-за этого упорства напряжение чувств только усиливалось. Неужели он молчит, стараясь обезопасить свою возлюбленную? Примем такое допущение. Но сразу возникает вопрос: от чего обезопасить?

Ох, как я не люблю на голодный желудок напрягать Уровни Зрения! Пресветлая Владычица, на что трачу себя? На сущие глупости…

Неспешным шагом направляюсь к девушке, на ходу переводя зрение в состояние, способное различать внешние магические поля. Хм… Нехорошо. Даже дурно: в том месте пространства, которое занимает юная прелестница, отчётливо просматривается Кружево заклинания, что-то мне напоминающее. Именно по этой причине молчит старик? Боится, что его слова вызовут неблагоприятное действие чар? Что ж, задачка из разряда давно пройденных, и я могу её решить. Нет, не так — должен решить, потому что мне нужны сведения.

— Какая милая госпожа! — Останавливаюсь в полушаге от девушки, так близко, что почти слышу, как бьётся её сердечко. — Настоящая жемчужина!

Слуги вокруг непроизвольно расступаются, и спустя несколько мгновений я оказываюсь почти наедине со своей целью, остатками «паутинки» ощущая, как мэнсьер затаил дыхание.

Агаты тёмных глаз смотрят мимо меня, и мне это не нравится. Беру пальцами узенький треугольный подбородок и заставляю девушку поднять взгляд.

— У вас наверняка уйма поклонников, милая госпожа?

Страх заставляет её душу корчиться в судорогах — вот что я вижу. Значит, красавице тоже известна опасность наложенных чар. Плохо. Нужно успокаивать.

Тыльная сторона моей правой ладони, слегка поглаживая, спускается по бледной щеке вниз, на хрупкую шею. Пальцы тянут за собой ворот нижней рубашки, до самого корсажа, стягивающего и без того стройную талию. Ай-вэй, как ты дрожишь! Не бойся, милая, всё поправимо.

Рука продолжает движение, достигая бёдер, и вновь поднимается, но уже с другой стороны тела, скользит по ягодицам, вверх, по позвоночнику… Есть!

Ложбинка чуть выше оконечного позвонка заполнена тем, чего там быть не должно: твёрдый комочек размером немногим больше ореха. Надо на него взглянуть.

— Могу поклясться, ваше тело безупречно, милая госпожа… Так стоит ли прятать его под одеждой?

Встаю за спиной у девушки и расшнуровываю корсаж. Медленно. Так медленно, что самому становится противно. Но торопиться нельзя: заклинание может быть рассчитано на активацию не только словами, но и действиями, и если я сразу схвачусь за него, могу совершить непоправимую ошибку.

Хватка корсажа постепенно ослабевает, и вскоре он отправляется ожидать окончания спектакля куда-то под ноги. За ним следуют и верхние юбки, одна за другой плавно сползая с девичьих бёдер, пока между мной и притаившимся врагом не остаётся единственная преграда в виде полотна рубашки.

Обнимаю девушку за плечи, одновременно избавляясь от узелков на завязках широкого ворота, вот так, ещё чуть-чуть… И рубашка последним вздохом присоединяется к вороху одежды на плотно утоптанной земле двора, а я немного отстраняюсь назад. Чтобы лучше видеть и девушку, и её опасную тайну.

Накр. Лучше, чем можно было ожидать и надеяться: по крайней мере, сия материя мне достаточно хорошо известна, и в отличие от вариации, встретившейся в плоти молодого шадда, не живая, а обычная. То есть вполне мёртвая. По моим меркам.