Право умереть

— Я попал в чертовское положение, — произнес он. — Влип. Первым делом хочу сказать вам, что ничем не обязан Брукам, Кеннету и Долли. Так же как и они мне. Я познакомился с ними через Сюзанну года три назад и поддерживал знакомство только из-за Сюзанны. Поэтому я считаю… Одну минутку. Я забыл предупредить вас, что весь этот разговор должен оставаться строго между нами…

— Только в том случае, если он не имеет непосредственного отношения к убийству, — покачал я головой. — Я не хочу делать лжецами людей, которые сказали вам о том, что я человек прямой. Давайте договоримся так: ничто из того, что вы расскажете мне, не будет разглашено мной в том случае, если не сможет помочь напасть на след убийцы. Все остальное останется между нами. Вам ясно?

— Да. — Жилка у него на шее задрожала. — Ладно, согласен. Признаюсь, что сейчас я больше всего забочусь о самом себе. Я соврал полиции.

— Если бы мне платили по десять центов всякий раз, когда я обманываю полицию, я бы теперь раскатывал на собственной яхте по Карибскому морю. Итак, что же вы считаете?

— Что? — не понял он.

— Вы сказали: «Поэтому я считаю…» — и остановились.

— Я считаю… О да. Я считаю, что никакой речи не может быть о лояльности. Я не обязан быть лояльным в отношении их. Я сказал, что забочусь о себе, и это действительно так, но несчастье в том, что меня мучает совесть. Это старомодное слово, и человек я не религиозный, но я не знаю, как это назвать… Вот поэтому я и не мог уснуть все это время. Это мучает меня… Помните, когда мы были здесь в пятницу вечером и добивались, чтобы Вульф сказал нам, почему он считает того человека невиновным, а он отказался? Так вот, я хочу, чтобы вы сейчас сказали мне это. Сугубо конфиденциально. Только мне одному.

Начало казалось обещающим. То, что грызло его, могло быть нам полезным, и шансы, что он не имеет к убийству никакого отношения, почти удвоились. Я сделал попытку.

— Если бы это помогло вам обрести сон, — сказал я, — я был бы рад рассказать вам все. Но если бы я это сделал, то люди, считающие меня прямым человеком, изменили бы свое мнение обо мне. Данбар Уиппл является клиентом Ниро Вульфа, а я служу у Ниро Вульфа. Подумайте сами. Вы читали «Газетт». Мистер Вульф никогда не принимает в клиенты человека, если есть хоть малейшее подозрение, что тот виновен в убийстве. Ниро Вульф знает, что Уиппл невиновен. Единственный способ доказать это — обнаружить истинного убийцу. Вот и все, что я могу сообщить для успокоения вашей совести.

Он пытался сосредоточить на мне взгляд, усиленно стараясь не моргать.

— Я не могу больше этого терпеть, — сказал он. — И не хочу. Невиновный человек обвиняется в убийстве, а у меня не хватило духу…

Он закрыл глаза и принялся покачивать головой из стороны в сторону.

— Подумайте, — проговорил я. — Давайте вернемся к фактам. Что вы соврали полиции?

— Относительно того, где я был. В тот вечер. Я и Вульфу соврал. Я вовсе не был тогда в клубе. Я ушел сразу же после ужина и отсутствовал больше двух часов.

Я едва не спросил: «Где же вы были?» — но сдержался. Не знаю, что удержало меня. Никогда не знаешь, когда тебя осенит. Секунды три я размышлял, сказать или не сказать, и затем произнес:

— Вы отправились к Долли Брук и присматривали за ребенком, покуда она уезжала из дома.

Он перестал моргать и уставился на меня.

— Откуда, черт возьми?

Я улыбнулся в ответ.

— Вы только что слышали умозаключение детектива. Я знал, что около восьми часов вечера она взяла машину в гараже и вернулась через полтора часа. Сомневаюсь, чтобы она оставила ребенка одного. А теперь появились вы и заявили, что не обязаны оставаться лояльным в отношении Бруков и что вы соврали относительно того, где были в тот вечер. Таким образом я и пришел к своему выводу. Проще простого. Ну, она ездила на машине?

Он все еще смотрел не моргая.

— Значит, вы знали. И я мог бы не… Ну и болван же я… Но как вы узнали об этом?

— Конфиденциальная информация. Мы уважаем конфиденциальность, в том числе и вашу. Где же…

— Вы знали об этом в пятницу? Когда мы были здесь?

— Нет. Мы получили эти сведения вчера вечером. Куда же она ездила на машине?

— Мне не следовало приходить к вам. — Он поднялся, не слишком твердо держась на ногах. — Вы уже и так все знаете.

Он повернулся и направился к выходу.

Я преградил ему путь.

— Вы действительно болван, — сказал я. — Вопрос заключается только в том, кому вы все расскажете — мне или полиции.

Он снова заморгал.

— Вы же сказали, что уважаете конфиденциальность…

— Чушь! Вы прекрасно помните, что я говорил. Мы бы предпочли ничего не сообщать полиции, относительно вас или кого другого, до тех пор, пока не сможем назвать убийцу. Но вы не уйдете отсюда, пока не ответите на мои вопросы, или я вызову сюда полицию, и вам придется отвечать на их вопросы. Выбирайте.

Он стоял и тупо глядел на меня, беспрестанно моргая. Он обдумывал ситуацию. Я дал ему время на размышление. Наконец он вернулся, не слишком уверенно держась на ногах, и опустился на стул. Сев на место, я повторил свой вопрос:

— Куда она ездила?