Право умереть

Но сперва о Вильяме Магнусе. Мисс Кольман позвонила по телефону, когда я завтракал в кухне. Дома она обнаружила в своей записной книжке номер телефона Магнуса и позвонила ему спозаранок, чтобы застать его и договориться. Теперь он уже находился в университете, где должен был провести весь день, до 16.30. У нас он будет около пяти. Продолжая прерванный завтрак, я размышлял, почему мисс Кольман столь рьяно взялась помогать нам? Пообещав сообщить только адрес и номер телефона Магнуса, она сама звонила ему. Такая незначительная подробность иногда может иметь важное значение. Возможно, она хотела предупредить его? А если так, то зачем? Я продолжал размышлять об этом и в конторе, просматривая утреннюю почту.

В 9.55 раздался звонок в дверь, но я еще не знал, что это звонит удача. Я не понял этого, даже выйдя в прихожую и увидев на крыльце Питера Воуна. Питер был долговязый субъект, все еще придерживавшийся мысли, что женился бы на Сюзанне Брук, после того как она покончит со своей причудой. Когда я растворил перед ним дверь и увидел его поближе, мне стало ясно, что его мучит что-то серьезное. Худое лицо казалось еще уже, чем было на самом деле, и он с силой разжал челюсти, чтобы заговорить и сказать, что ему известно о том, что мистер Ниро Вулф не принимает в эти часы, но он хочет повидать меня. Возможно, это было дешевой лестью, а возможно, и нет. Я провел его в кабинет и придвинул ему стул. Он сел напротив меня, снова сжал челюсти, потер глаза, красные и отекшие, сперва кончиками пальцев, а затем тыльной стороной ладони.

– Я не спал четыре ночи. – Он разжал челюсти.

– Вы и выглядите соответственно, – кивнул я.

Будь я Ниро Вулфом, я предложил бы ему поесть, но, будучи самим собой, я спросил, не выпьет ли он чего-нибудь крепкого или, может быть, хочет чашечку кофе?

– Нет, благодарю вас, – он попытался взглянуть на меня, но часто заморгал. – Кое-кто из моих знакомых знает вас и рекомендовал повидать именно вас, а не мистера Вулфа. Мне сказали, что вы человек непокладистый, но прямой и более человечный, чем Вулф.

– По крайней мере, стараюсь быть таким.

Он не услышал моих слов. Он находился в состоянии, при котором бываешь так сосредоточен на том, о чем хочешь рассказать, что ничего и никого не слышишь.

– Я попал в чертовское положение, – произнес он. – Влип. Первым делом хочу сказать вам, что ничем не обязан Брукам, Кеннету и Долли. Так же как и они мне. Я познакомился с ними через Сюзанну года три назад и поддерживал знакомство только из-за Сюзанны. Поэтому я считаю… Одну минутку. Я забыл предупредить вас, что весь этот разговор должен оставаться строго между нами…

– Только в том случае, если он не имеет непосредственного отношения к убийству, – покачал я головой. – Я не хочу делать лжецами людей, которые сказали вам о том, что я человек прямой. Давайте договоримся так: ничто из того, что вы расскажете мне, не будет разглашено мной в том случае, если не сможет помочь напасть на след убийцы. Все остальное останется между нами. Вам ясно?

– Да. – Жилка у него на шее задрожала. – Ладно, согласен. Признаюсь, что сейчас я больше всего забочусь о самом себе. Я соврал полиции.

– Если бы мне платили по десять центов всякий раз, когда я обманываю полицию, я бы теперь раскатывал на собственной яхте по Карибскому морю. Итак, что же вы считаете?

– Что? – не понял он.

– Вы сказали: «Поэтому я считаю…» – и остановились.

– Я считаю… О да. Я считаю, что никакой речи не может быть о лояльности. Я не обязан быть лояльным в отношении их. Я сказал, что забочусь о себе, и это действительно так, но несчастье в том, что меня мучает совесть. Это старомодное слово, и человек я не религиозный, но я не знаю, как это назвать… Вот поэтому я и не мог уснуть все это время. Это мучает меня… Помните, когда мы были здесь в пятницу вечером и добивались, чтобы Вулф сказал нам, почему он считает того человека невиновным, а он отказался? Так вот, я хочу, чтобы вы сейчас сказали мне это. Сугубо конфиденциально. Только мне одному.

Начало казалось обещающим. То, что грызло его, могло быть нам полезным, и шансы, что он не имеет к убийству никакого отношения, почти удвоились. Я сделал попытку.

– Если бы это помогло вам обрести сон, – сказал я, – я был бы рад рассказать вам все. Но если бы я это сделал, то люди, считающие меня прямым человеком, изменили бы свое мнение обо мне. Данбар Уиппл является клиентом Ниро Вулфа, а я служу у Ниро Вулфа. Подумайте сами. Вы читали «Газетт». Мистер Вулф никогда не принимает в клиенты человека, если есть хоть малейшее подозрение, что тот виновен в убийстве. Ниро Вулф знает, что Уиппл невиновен. Единственный способ доказать это – обнаружить истинного убийцу. Вот и все, что я могу сообщить для успокоения вашей совести.

Он пытался сосредоточить на мне взгляд, усиленно стараясь не моргать.

– Я не могу больше этого терпеть, – сказал он. – И не хочу. Невиновный человек обвиняется в убийстве, а у меня не хватило духу…

Он закрыл глаза и принялся покачивать головой из стороны в сторону.