Право выжившего

Но труп из отстойника был неопознанным недолго. Его дактилоскопировали, и Информцентр областного УВД оперативно сообщил, что убитый по дактилоучетам значится как Роман Константинович Соболев, 1967 года рождения, в девяносто первом году осужденный Завадским райсудом за спекуляцию к году условно.

Мартынов понимал, что дело отпишут ему, поскольку убийство произошло в зоне его ответственности. Он грустно размышлял, насколько велики шансы у этого дела зависнуть. Примерно такие же мысли одолевали и Косарева, которому предстояло заниматься убийством Бакира Керимова.

Зрительная память у Косарева была отличная, а за эти годы азербайджанец практически не изменился. Да и воспоминания, которые получаешь в момент наивысшего нервного напряжения, в память забиваются накрепко. Поэтому он был уверен, что это именно Керимов.

По нему особых сдвигов не предвиделось. Косарев направил запрос по записанному у него в блокноте месту жительства Керимова, совершенно не надеясь на ответ.

Все-таки странная штука — судьба. Разве думал Косарев, записывая данные на чеченского наемника на заводе «Красный молот» в Грозном, что через пять лет он увидит его труп не на поле боя, а в своей родной области, где пока мир. Мир? Есть ли сейчас они в России, мирные места?

Косарев и Мартынов утром сидели в кабинете, наполняя бумагами заведенные дела оперативного учета по новым убийствам. Косарев печатал документ на расшатанной машинке, которую позаимствовал в соседнем кабинете у ребят из оперативно-розыскного отдела. Магистральная дорога компьютеризации пролегла в стороне от областного уголовного розыска. Вчера в кабинете сломалась единственная пишущая машинка, и теперь приходилось ходить с протянутой рукой по всему этажу.

Между тем продолжались странные узнавания.

— Але, — сказал Мартынов, подняв телефонную трубку.

— Это Граерман говорит. Живет такой эксперт.

— Только о тебе и думал. Что скажешь нового о причинах смерти Соболева?

— Я тебе могу сказать новое о самом Соболеве. Помнишь, у меня год назад машину увели.

— Это когда кастетом погладили?

— Ага… Так вот, кастетом меня приголубил Соболев.

— Да ты чего ?! Не обознался ?

— Запомнил я его лицо. Хорошо запомнил. Он.

— Интересно. Очень интересно…

— Что случилось? — спросил Косарев, глядя на озабоченное лицо своего приятеля.

— Этот «жмурик» — ну Соболев который. Так он, родимый, в прошлом году Граермана грабанул. Машину взял. Помнишь, какой шум тогда Иосик поднял.

— Такое не забудешь. Вот тебе версия — разборки вокруг теневого автобизнеса… Вообще, что у тебя с этим делом?

— Пока ничего. Родственники Соболева — тетки и дядьки, ничего ни о чем не знают. В квартире жил один — жена бросила три года назад — ушла к жокею с городского ипподрома.

— Чего только не бывает.

— Квартиру осмотрели. Гараж — в нем две машины, запчасти, куча барахла. И… И кастет.

— Которым и шарахнули Граермана.

— Может быть.

— Что у него за машины в гараже ? — спросил Косарев. Оперативники Черняховского РОВД при опросе местных жителей узнали, что в день убийства в окрестностях крутилась синяя «девятка». Поэтому любые известия об автомобилях вызывали у него живой интерес.

— Белая «четверка» — она принадлежала самому Соболеву. И синяя «девятка». Я сперва подумал — кто-то чинить отдал. Но теперь допускаю, что краденая. Надо ее технарям показать на предмет перебива номеров.

— «Девятка» синяя, — кивнул Косарев. — Чего ты " раньше не сказал?

— А чего ты раньше не спросил? В чем дело-то? Косарев объяснил.

— Ты что, думаешь, оба убийства связаны? — спросил Мартынов.

— А почему им не быть связанными?

— С самого начала об этом думали. Но разница в дате наступления смерти — более суток. Да и найдены трупы в разных концах области.

— Но машина-то одна, — хлопнул в ладони Косарев.

— С чего ты взял? Мало «девяток», что ли?

— Синий цвет не такой частый. Кстати, проверить версию легко. Мы изъяли с места происшествия гипсовый слепок со следа протектора. Сравним с покрышками машины из гаража Соболева. И сразу все встанет на свои места.

Глава двадцать третья КРУТОЙ ОБЛОМ

Поселок «Госконюшня» нашли без труда. У пенсионеров, гревшихся на солнышке, Матрос узнал, что Мухтар Гулиев «живет с Нинкой-стервозиной и с тещей-ведьмой, от которой один толк: самогон варит и доброму люду продает».

Когда Киборг и Матрос подходили к покосившейся «избушке на курьих ножках», оттуда вышла и неторопливо направилась вдоль улицы толстенная женщина в цветастом платье.

— По-моему, это та самая, — сказал Матрос. Они бросились за ней. Матрос взял ее ласково, за локоть и елейным голосом произнес:

— Ниночка, постой.

— Э, ты кто такой? — покосилась на него Нинка. — Грабли-то убери.

— Тихо, голубушка. Мне твой муж нужен. Дома он? — Нет его, голубок. г — Пошли, поглядим.

— Чего? Плыви отседова, пьянь подзаборная, курсом на северо-юг.

— Ты, слониха жирная, — Матрос сильнее сжал ее локоть одной рукой, а другой вытащил из кармана кнопочный нож, и лезвие прижалось к обтянутому материей Телу. — Брюхо твое в момент препарирую!