Право выжившего

– Вам кого? – привычно холодно осведомилась Серафима, хотя сердце ее екнуло. Никого из этих мужчин она раньше в глаза не видела. Неужто грабить? Судя по газетам, теперь такое не редкость. Но эту мысль она тут же отогнала от себя как абсурдную. На грабителей визитеры не очень походили. Ну а хотя бы и грабители – все равно в ее квартире нечем разжиться. Разве что видеомагнитофоном, который она из Англии привезла.

– Нам нужны вы, Серафима Валентиновна, – сказал мужчина в ветровке. – Хотим переговорить.

– Я вас не приглашала. Так что в другой раз. Опаздываю.

Серафиме хотелось на ком-то сорвать накопившееся раздражение, поэтому с визитерами она не церемонилась. Она сделала шаг на лестничную площадку, собираясь захлопнуть дверь. Если уж очень им нужна, пусть здесь объясняются.

– Нам очень нужно поговорить, – мужчина в ветровке мягко отстранил ее и прошел в прихожую.

– Что вы себе позволяете?.. Я… Я ведь закричать могу. Милицию позвать.

– Считайте, что дозвались, – мужчина вынул из кармана красную книжечку. – Косарев, уголовный розыск.

Этого еще не хватало. Серафима набрала воздуху, намереваясь сказать многое. Например, что мышиная милицейская форма – еще не основание, чтобы отрывать ее от дел. Что она опаздывает в библиотеку, так как пишет диссертацию, в которой ни один милиционер ничего не поймет.

Но секундный порыв прошел. Надо же узнать, зачем они пришли. Может, что-то важное. Кроме того, к ней милиция обращается первый раз в жизни, и сразу указывать на дверь – неразумно, хотя бы с познавательной точки зрения.

– Что вы хотите от меня?

– Далеко собрались? – Косарев кивнул на чемодан, стоявший в коридоре у стенного шкафа.

– В деревню к деду.

– А, понятно. Бакир вам оставлял что-нибудь?

– Не оставлял. Слушайте, я же вас спросила: что вам от меня надо?

– А ведь это его чемодан, – задумчиво произнес Косарев.

– Ну его. И что с того?

– Посмотреть бы содержимое.

– И не мечтайте. Ничего я вам не дам смотреть без разрешения Бакира.

– Считайте, что он нам это разрешение дал, – Косарев вынул из нагрудного кармана ветровки фотографию с места происшествия и протянул Серафиме.

– Ох, – воскликнула она от неожиданности, узнав в обезображенном трупе Бакира. На секунду ей захотелось броситься на диван и завыть по-бабьи, во весь голос, но сработала привычка во всех ситуациях владеть своими эмоциями. Бакир погиб. Жаль, конечно, но в конце концов это не самый близкий для нее человек. Нужно вести себя спокойнее, не ныть, не заламывать руки и не рвать на себе волосы. Просто выкинуть все это из головы, постараться забыть.

– Искренне выражаю вам сочувствие, – церемонно и с долей иронии произнес Косарев, отметив про себя, что аспирантка не слишком убивается по своему приятелю. – Коля, найди понятых, – обернулся он к парню в галстуке и костюме.

Коля появился через минуту с двумя парнями – знакомыми Мартынова, которых он использовал в качестве понятых в особенно деликатных делах.

Косарев вытащил перочинный нож и занялся чемоданом.

Замки щелкнули. Внутри лежало несколько пакетов с белым порошком. Косарев взвесил один в руке и обернулся к Мартынову:

– Героин, кажется.

– Да иди ты, – Мартынов склонился над чемоданом. – Тут килограмма четыре, если не больше. Столько наше УВД за всю свою историю не изымало.

– Ну вот только этого мне для полного счастья не хватало, – всплеснула руками Серафима.

Выемка была оформлена. Коля – стажер из прокуратуры, включенный в следственную группу, закончил писать протокол, опечатал чемодан, дал расписаться и в документе, и на бирке хозяйке квартиры и понятым.

Косарев подвинул кресло к дивану, на котором сидела, закинув ногу на ногу и поджав губы, Серафима.

– Серафима Валентиновна, вы должны нам помочь. Мне хотелось бы, чтобы вы подержали это зелье после экспертизы у себя денька два.

– Что? Только об этом всю жизнь и мечтала, – Серафима вышла из себя, а в этом случае вести с ней конструктивную беседу было довольно затруднительно. – Я в ваши гангстерские истории не полезу!

– Серафима Валентиновна, мы очень нуждаемся в вашей помощи. Вы должны помочь изобличить опасных преступников. Убийц. Подумайте, сколько зла они могут еще причинить. А сколько уже причинили.

Серафима иронично хмыкнула.

– Серафима Валентиновна, это же ваш гражданский долг, – уныло, без малейшей надежды на успех подобных увещеваний, больше для галочки, произнес Косарев.

– Вы еще моральный кодекс строителя коммунизма вспомните. Что я, дурочка, в такие дела лезть!

– Ну зачем же грубить, Серафима Валентиновна? – скучающе произнес Косарев, лениво потянувшись. – Ваша беда, что вы, как и многие одинокие женщины, злы на весь мир и скрываете это за внешней холодностью и грубостью. Все кому-то что-то доказываете, а зачем? Все ваши амбиции гроша ломаного не стоят.

Серафима задохнулась от возмущения. Больше всего ее задело то, что этот милиционер сказал истинную правду. С ходу разгадал ее, не обманулся маской Снежной королевы. В пять минут раскусил, телепат чертов!

– Все, разговор окончен!