Право защищать

Принцесса пожала плечами, но не стала говорить упрямому детёнышу, что в случае необходимости дотащит его до дома без особого труда. В конце концов, человеческий ребёнок её возраста и комплекции на подобный подвиг явно не способен, а слишком выходить из образа и привлекать внимание к своим необычным возможностям не следовало. Осторожно поддерживая спасённого под локоть, она наблюдала за тем, как он пытается переставлять ноги в нужном направлении. Через пару метров колени у него подломились, и детёныш стал оседать на землю. Эра безнадёжно вздохнула и, сердито констатировав, что, вероятнее всего, придётся-таки отвернуть человеку голову, чтобы он её не выдал властям, подхватила обмякшее тело на руки и нерешительно остановилась.

Идти по улице с такой ношей в открытую не следовало, уж слишком эта дикая картина привлекла бы внимание окружающих. Девушка раздражённо покосилась на бледное, с закушенной губой лицо мальчишки, даже в бессознательном состоянии тихо постанывающего от боли, и, перебросив плащ вперёд, закутала в него бесчувственное тело. Убедившись, что из свёртка нигде не торчит ничего подозрительного вроде ноги или иной части человеческого тела, принцесса поправила ворот, который из-за положения плаща, не предусмотренного изначальным дизайном, давил ей на горло, и включила режим мимикрии. Теперь можно было отправляться домой к этому ходячему несчастью. Эра передёрнула плечами, устраивая поудобнее перекрученную ткань, жёстким жгутом давящую на ключицу, и зашагала в нужном направлении, раздумывая над причиной своего просто хрестоматийного невезения и гадая, найдётся ли у спасённого что-нибудь съедобное или ей придётся всё-таки прочесать трущобы в поисках приемлемого пропитания.

Тисса в беспокойстве металась по маленькой тёмной комнатке, вот уже двенадцать лет служившей им с братом единственным домом. Вся убогая обстановка их жилища состояла из пары узких скрипучих кроватей, разгороженных выцветшей занавеской, покосившегося стола и двух колченогих стульев, больше на пространстве, выделенном им для проживания судьбой и квартирной хозяйкой, ничего не помещалось. Но и за то, что было, старуха умудрялась требовать такую плату, что на неё уходили почти все заработки брата, и остатков едва хватало на еду и немудрёные лекарства для них обоих. Девушка тоскливо посмотрела в мутное окошко, выходящее во внутренний дворик, и нервно закусила губу. Кейсен отсутствовал уже несколько часов, и она не представляла, где он мог находиться. Как всегда, когда брата долго не было дома, Тисса начинала невольно представлять себе всевозможные ужасы, которые с ним случились, и впадала в панику.

Она понимала, что ведёт себя глупо, но ничего не могла с собой поделать. В такие моменты в памяти всплывали картины далёкого детства и окровавленное тело матери, которая так и не успела им рассказать, почему и от кого они бежали, оставив после себя лишь несколько непонятных записей на электронных носителях, которые в трущобах прочитать было просто негде, да пару странных клинков. Клинки пришлось продать почти сразу же, чтобы заплатить Старой Дерде за проживание. Суммы, вырученной за оружие, как раз хватило до тех пор, пока семилетнего Кейсена не приняли в одну из банд в качестве наводчика. Они понимали, что мать бы подобного ни в коем случае не одобрила, но не видели другого способа выжить в окружающем их враждебном и жестоком мире. Тисса тихо вздохнула и прижала руку к груди, словно таким способом действительно можно было сдержать вновь участившееся сердцебиение. Страх, оставшийся с детства, никак не желал отступать. Они так никогда и не узнали, за что убили их мать и кто это сделал…

Девушка отвернулась от окна и потянулась рукой к последней упаковке с сильным успокоительным, которое им дал врач в больнице после того как страшный приступ, едва не отправивший её в гости к Саану, внезапно прошёл по неизвестной причине. Лекарство помогало мало, но хоть как-то сдерживало странную болезнь, поразившую их года четыре назад. Никто не мог понять, что это за неизвестное науке заболевание, врачи разводили руками и невнятно говорили о каких-то врождённых генетических нарушениях, которые невозможно исследовать на допотопном оборудовании больницы для бедных. А им обоим становилось всё хуже и хуже, причём если брат хоть как-то держался, то она медленно, но верно превращалась в беспомощного инвалида. Тисса вытащила сразу две таблетки и проглотила их, не запивая, не обращая внимания на отвратительный вкус лекарства. Девушка прислонилась лбом к грязному стеклу, с трудом сдерживая слёзы, обычно она гнала от себя мысль о том, что медленно умирает, постепенно превращаясь в никому не нужную развалину, но иногда на неё накатывало и сил сопротивляться отчаянию просто не оставалось.