Алексей поднялся на третий этаж, окинул взглядом лестничную площадку, нашел нужную дверь и нажал на кнопку звонка. В голове зрела уверенность: «Анна настоятельно советовала отправиться по этому адресу. Сейчас мне эта девушка… кажется, экстрасенс… поможет. Станет легче».
Дверь распахнулась, и Алексей застыл с открытым ртом. Перед ним стояла девушка, с ног до головы облаченная в черный балахон. Из-под капюшона, наброшенного на голову, свисали белые волосы. Руки, оголенные до локтей, пестрели татуировками, смысл которых был совершенно непонятен. Незнакомка сбросила капюшон, подняла голову и пристально посмотрела на гостя изумительно сияющими голубыми глазами.
– Привет, – произнесла она неожиданно приветливо. – Ты Алексей? Мне о тебе Анна говорила. Проходи. А я Елизавета. Меня ведьмой называют… – девушка улыбнулась, и перед глазами Алексея поплыло зыбкое марево.
– Хочу пиццу и бургер! – кричал мальчишка лет шести, со вспотевшим от крика лбом и взъерошенными волосами.
– Давай что-нибудь одно, – пыталась образумить его хрупкая женщина, втягивая голову в плечи, словно хотела казаться незаметной. – Ты же не съешь и пиццу, и бургер…
– А я хочу! – громко кричал ребенок, привлекая к себе внимание посетителей.
– Ну, сыночек… – еще тише уговаривала его женщина.
Ее слова тонули, словно обломки пережившего крушение корабля, в набирающем силу крике ребенка.
– Ну хорошо, хорошо, – она наконец сдалась.
Мальчуган еще раз громко всхлипнул и замолчал. А мать, выстояв очередь и подойдя к кассе кафе, сделала заказ:
– Одну пиццу и бургер.
– А себе что будете брать? – спросила девушка-официант с лучезарной улыбкой.
– Уже ничего, – тихо произнесла посетительница и решительно добавила: – Это весь заказ.
Станислав, стоявший за матерью с сыном в очереди, отчетливо слышал каждое слово этой худощавой женщины, которая всеми силами старалась быть незаметной. «Вот как дал бы ему затрещину! – подумал он. – И почему мамаша ему потакает?!»
– Что будете заказывать? – спросила официантка у Стаса.
– Кофе и бургер, – произнес тот, все еще испытывая неприязнь и какую-то необъяснимую злость в душе к той ситуации, которая только что развернулась перед его глазами.
Сев за столик и машинально помешивая кофе, он краем глаза видел, как ребенок с азартом поедает свою пиццу, свободной рукой придерживая бургер, словно у него кто-то собирался его отнять. «Какое мне дело до них? – подумал Стас. – И какого дьявола меня вообще так задела эта история?»
Он пересел на соседний стул, чтобы неприятное семейство больше не попадало в поле его зрения, и постарался выбросить из головы все мысли о сцене, свидетелем которой стал. Сделав несколько глотков кофе и утолив голод бургером, Стас достал из элегантного кожаного портфеля коробочку.
«Ну что ж, Станислав Михайлович, – мысленно произнес он. – Поздравляю тебя с покупкой нового айфона. Та-да-да-таааам!» Он снял крышку и взял в руки новенький телефон. Не прошло и нескольких минут, как в новый аппарат уже была вставлена старая симка и вся база данных начала постепенно загружаться.
Пока данные переносились в память новенького мобильного, Стас спокойно пил свой кофе, поглядывая через большое окно на улицу. Там шел дождь вперемешку с мокрым снегом. Случайные прохожие спешили в любое укрытие, способное защитить от холодных пронизывающих потоков.
– Ты мне купишь «Лего»? – донеслось до Стаса.
Он медленно повернулся на звук. Мальчуган, доедая пиццу и так же придерживая рукой бургер, выдвигал матери все новые требования. И вновь Стас почувствовал, как тоскливо и болезненно сжалось его сердце. Ему захотелось подойти и хорошенько встряхнуть мальца, чтобы у того мозги на место встали. «Да и мамаше не помешала бы встряска», – промелькнуло у Стаса в голове.
Машинально взглянув на айфон, он с радостью констатировал, что база данных загружена. «Так, посмотрим, что там у нас так успешно загрузилось, – подумал Стас и открыл данные. – Ух ты! Все фотографии перенеслись… отлично. Так, видео? Есть! Отлично. Аудиофайлы? Даже те файлы, которые не открывались на старом телефоне, здесь открываются! Вот это айфончик!.. А эта запись… это же…»
Станислав поспешно достал наушники и включил запись:
– Я, в общем-то, не очень во все это верю, – услышал он свой собственный голос. – Но мама настоятельно просила, чтобы я пришел к вам. Поэтому я здесь… вы же не против, что я записываю наш разговор?
– Не против, – ответил приятный женский голос, от которого веяло спокойствием. – Записывайте…
Стас просидел в кафе торгового зала несколько часов, выпив не одну чашку кофе. Он несколько раз полностью прослушал запись. Время от времени, когда боль в душе становилась невыносимой, нажимал на паузу. К горлу подкатывал комок, а на глаза наворачивались слезы. В такие минуты он отворачивался к окну, чтобы никто не видел, как взрослый мужчина готов разрыдаться, словно мальчишка, от невыносимого чувства потери и невозможности что-либо исправить.
В этом бессилии он все отчетливее слышал свой внутренний голос, монотонно твердивший: «Это ты виноват… Это ты убил ее…»