ПРАВОНАРУШИТЕЛИ

Блочные пятиэтажки сменились частным сектором, где-то вдалеке, на оживленной улице кто-то возмущенно сигналил кому-то, а из за ближайшего забора неопознанная собака громко и основательно сказала Илье «Гав-гав» (зачем, незнакомец, ты прохаживаешься мимо моего забора в столь поздний час?? – пер.).

– Черт, сейчас всю округу на уши поднимет. – Подумал Илья и прибавил шагу.

В соседнем доме тоже проснулся местный Бобик и начал облаивать прохожего. Через минуту все собачье население улицы проснулось и стало уделять Илье пристальное внимание. Сам он от этого был не в восторге.

Наконец, впереди показались трамвайные пути и пустая остановка. Рядом с нею возвышалось здание института чего-то там, а прямо за институтом начинался лабиринт общежитий. Пролетариат в эту ночь морально готовился к первомайским праздникам и высыпался, поэтому никто не сидел у подъездов, продавщицы ночных магазинов скучали.

Илье и его «подельникам» очень хотелось, чтобы этот настрой передался и доблестным сотрудникам правопорядка. Нужно быть совсем без головы, чтобы не понимать – этот Первомай лучше провести в спокойном месте и безо всяких «мероприятий». Уже неделю город сверх всякой меры был наводнен полицией. О том, что будет непосредственно во время прохождения первомайской колонны, и думать не хотелось. Даже всякие разные нацисты-националисты в этот день от греха подальше наверняка уедут «на природу» за вкусными шашлыками и водкой.

А вот нацболы наверняка попрутся всей толпой, чтобы их показательно «свинтили», побили дубинками по почкам и всей компанией отправили в отделение.

Естественно, кроме самого хитрого, который от злой полиции убежит и напишет для сочувствующих СМИ разгромный материал о зверствах людей в погонах во время мирной демонстрации. Так какого черта нужно было идти в колонне КПРФ и пугать бедных старушек речевками «Сталин, Берия, Гулаг»? Думали, им пряников за это отвалят и чаем напоят?

Илья давно склонялся к мысли, что НБП и подобным организациям злая милиция нужна, как глоток воздуха утопающему – без этого они никому не интересны и не нужны. Без показательных репрессий меркнет ореол борца за свободу, и наивные парни и девченки плотными рядами шли в тюрьмы ради смешной рекламы партии нацболов. В какой-то момент нацболов по тюрьмам сидело больше ста человек! Молодые, наивные люди «сидят», а их «вожди» купаются в лучах славы. Слава великому Фюреру!

Илье все это было мерзко и отвратительно. Конечно, сами дураки, но все равно жалко пацанов молодых и девченок. Наверное, поэтому звезда НБП и закатилась так быстро, что горела слишком жарко и пламенно…

Наконец, показался знакомый силуэт общаги Алекса и Кати. Были они откровенными жмотами, поэтому когда встал вопрос об установке в их подъезде домофона, они дружно отказались за него платить. Домофон все равно установили и теперь чтобы попасть к Алексу и Кате, нужно было вызванивать их по телефону, чтобы кто-то спускался с третьего этажа к входной двери и открыл ее. Афигенно сэкономили!

Илья остановился возле подъезда, вызвонил Алекса, и закурил сигарету. Одна его половина входить внутрь категорически отказывалась из-за возможных неприятностей. Зато другая половина настойчиво требовала действия, адреналина и приключений на свое мягкое место.

Наконец, тяжелая металлическая дверь открылась и из проема выглянула очкастая и откровенно интеллигентская физиономия Алекса. И еще эта физиономия была не в меру обеспокоена чем-то.

– Заходи Илюха. У нас полный абзац. – Сказал Алекс.

– Даже не сомневался в этом. – Сказал Илья и зашел в темный просвет двери.

Почти все свободное пространство комнаты общежития занимал черный транспарант с белыми буквами «Все государства – концлагеря» и красной звездой с желтой окантовкой. Он был велик – два с половиной метра в ширину и почти пять метров в длину. Над транспарантом уже несколько часов подряд мучались Алекс, Катя и Урсула. Были они измотаны, заляпаны краской и очень недовольны.

– День согласия и примирения? Хрен там! Президентам и директорам хочется, чтобы мы были быдлом, которое можно вести куда захочется – хоть даже на мясокомбинат. И чтобы мы были при этом довольны!

Алекс тоже был зол и недоволен. В такие моменты он становился непревзойденным оратором. Еще ему очень сильно хотелось спать, но долбанный транспарант нужно было сделать обязательно.

– Давайте скажем честно – мы работаем не потому, что мы этого хотим. Мы работаем, потому что у нас нет другого способа жить. Мы продаем наше время и нашу энергию начальству для того, чтобы купить вещи, необходимые для выживания. И не нужно иллюзий о прекрасном правовом государстве и о довольных гражданах – законы пишут ОНИ, а НЕ МЫ. Наша роль – в полном подчинении и согласии. В готовности исполнять все ИХ законы.

Первое мая, это день, в который люди напоминают правящей верхушке, что они не тупое быдло. Что они и есть настоящее общество, с которым ИМ нужно считаться. Первое мая – праздник протеста, день бунта против НИХ. – Сказал Алекс и очередной раз матюгнулся про себя, когда влез пальцами в краску.