Православие. Честный разговор

Но много и тех, кто оказался совершенно разрушен – травмами, допингом, «чудесами» медицины, самим образом жизни, нацеленным только на рекорды, славу и деньги. В профессиональном спорте много страстей. То есть, если обратиться к подлинному смыслу этого слова, – страданий.

И прежде всего это страсть гордыни. Будь лучше всех, раздави соперника, его команду, его нацию! А заодно получи деньги и паблисити, и пусть все с завистью смотрят, какой ты «крутой». Продержаться на такой страсти обычно человек может недолго – тем более если уже кончились физические силы. Наступает расплата: опустошенность, неприспособленность к жизни, уход в водку и наркотики. Предупреждать об этом спортсменов и спортивных менеджеров мы должны всякий раз, когда нас приглашают поговорить о спорте или благословить какие-либо соревнования. Гордыня – это всегда опасно. Даже для физически крепкого, до времени уверенного в себе человека.

* * *

В спорах о нравственности в СМИ и культуре мы нередко слышим: простой человек здесь ничего не понимает и решать ничего не может. Серьезную дискуссию нужно оставить профессионалам. Павел Лунгин так и сказал: «Если и формировать Общественный совет по нравственности, то посадить в него надо несколько мудрецов, а не делать Общественную палату, когда врачи будут говорить от врачей, а слесари – от слесарей. Ведь язык искусства достаточно своеобразный и не всегда однозначный».

На самом деле голос простого человека – со свежим взглядом, с незамутненной совестью – должен в этой дискуссии весить не меньше, чем голос «эксперта», отягощенного профессиональными штампами и корпоративными интересами. Общество, в котором все-таки сохраняются представления о том, что такое хорошо и что такое плохо, имеет право выставлять свою планку нравственности и решать, что оно хочет видеть, слышать и читать в своем собственном публичном пространстве, а что нет. Между прочим, тот самый «пипл», который вроде бы «хавает» чернуху с порнухой, понимает, что все это грязь: достаточно посмотреть на данные опросов. И уж точно не хочет, чтобы эту продукцию потребляли дети и подростки: старшее поколение надеется-таки, что поколение юное будет жить лучше!

* * *

Этика журналиста, на мой взгляд, должна основываться на том, что он работает не только с текстами, не только с аудио– и видеоматериалами, а с людьми. С их судьбами, мыслями, чувствами. Сейчас, конечно, слово «журналист» стало почти ругательным. Но так было и, верю, будет не всегда. Журналистика с большой буквы – это для меня, например, жизнь Владимира Владимировича Шевелева, человека, который в середине восьмидесятых пробил брешь в стене государственного атеизма, впервые дав возможность публиковаться в светской печати отцу Андрею Кураеву, автору этих строк и другим открыто верующим людям. Владимир Владимирович – как в собственных материалах, так и в тех, что редактировал в «Московских новостях», – никогда не терпел лжи, неточностей, языковой небрежности. А главное – очень внимательно относился к людям, к их праву на свой голос и на свои убеждения.

Принцип «не навреди» должен вернуться в журналистику. Так же как и стремление помочь людям, возвысить и воспитать их, сделать общество лучше, а не плестись за низменными страстями, зарабатывая на них деньги, славу и «влиятельность». За нравственной журналистикой – будущее. Если, впрочем, оно у нас есть. Но если есть – значит, не станут больше править бал циничные и лживые мастера ядовитого пера, в том числе и те, кто «спасает» Церковь от верующих и от ее собственного учения. Журналисты да и общество давно уже начали понимать, что в российских СМИ слишком много негатива. И сейчас на телеэкранах и в газетах постепенно сокращается пространство, наполненное кровью, конфликтом, скандалом, деструкцией. Но этого мало. Нам нужно забыть постсоветский и постперестроечный цинизм, который скептически ухмыляется, когда кто-либо о ком-либо отзывается безусловно хорошо. Мы должны вновь научиться говорить с пафосом и придыханием – о солдате, спасшем детей от террористов, о сельской учительнице, всю жизнь работающей за гроши, о художнике, прославляющем подвиги предков, о бизнесмене, раздающем деньги бедным… Запад своего пафоса не стесняется, как не стесняется и слез под звуки национального гимна. Не нужно стесняться и нам. Люди будут жить гораздо более осмысленно, если по телевизору им скажут: вот этот человек – подвижник и герой. Он на сто процентов достоин подражания. Давайте будем как он!

* * *

В нашей Церкви, наверное, уже никого не надо убеждать в том, что мы можем и должны говорить с людьми на понятном для них языке. Причем одновременно осознавая, что и в одном народе «языки» сегодня разные – у молодежи и пожилых людей, у интеллигенции и крестьян, у посетителей консерватории и у тех, кто слушает Кинчева. Почти никто сейчас не скажет: вот эта субкультура – целиком православная, а вот эта – целиком сатанинская.